— Дошел? — удивился неизвестный. — Хороший знак. Следуй за мной.
Как ни странно, то ли привык к темноте, то ли от нового сталкера исходил свет, но я уверенно следовал за черным силуэтом. Мы свернули еще дважды — и оказались у ровной вертикальной стены, расчерченной правильными квадратами. Здесь пещера была попросторней, на подсвечниках, укрепленных в стене, горели три свечи.
— Тут погребены убиенные монахи монастыря, — пояснил он, указав на стену. — Это они тебя позвали в гости.
— Почему? — спросил я, кажется догадываясь.
— Один из них твой предок по материнской линии.
— А вы, простите?..
— Я один из них, — как ни в чем не бывало пояснил сталкер. — Сегодня мой черед званных встречать. Зовут меня…
— Феодор?
— Да, Божий дар, ежели в переводе.
— И что теперь? — спросил я недоуменно.
— Сначала помолимся, как положено, а там сам увидишь.
Он встал на колени, я пристроился рядом, чуть сзади справа. Монах произнес: «Молитвами святых отцов и братьев, здесь и всюду возлежащих, Господи, благослови!»
За несколько секунд передо мной пронеслись события прежних лет. Из сумрака памяти выступали один за другим монахи, миряне, солдаты в шинелях с винтовками в руках, всадники с мечами и копьями. Отовсюду раздавались шепот, крики, вопли, выстрелы, лошадиное ржание, детский плач, грохот взрывов — и над всем, монотонная молитва моего монаха и собственное неумелое подпевание.
После грозных событий, огнем и мечом пронесшихся над благословенной обителью, наступали времена мирные. По мере углубления во тьму веков я оказывался то среди деревянных городских зданий, то в сибирской землянке, то в пещере пустынника, которому прислуживали драконы, львы и леопарды. Люди мне что-то сообщали, объясняли, о чем-то просили, только я не в силах был понять их. В минуты абсолютной усталости, монах рядом со мной протягивал руку, касался моего лба, тем самым умиряя бунтующие страсти. Наконец в пещере установилась тишина, да такая, что я слышал свое дыхание и треск свечей.
— Зде лежащие монаси познали тебя, — произнес отец Феодор, — испытали самую малость и вот, что порешили. — Он выдержал паузу, глядя на меня в упор, и медленно отчеканил: — Надлежит тебе, сынок, до конца дней молиться за свой род, за Русь Святую, за наемных работников.
— Как молиться в миру? Там же суета, соблазны, дела!..
— Вот почему отцы и братия передают от сердца к сердцу великий дар. Незаслуженный! Потому и дар! — Монах осенил меня крестным знамением, возложил руку на мой взмокший от волнения лоб и торжественно и тихо произнес: — Отныне молитва из ума сойдет в сердце и будет непрестанной. — Монах поднял на меня глаза, блеснувшие в сумерках огнями, строго произнес: — Крест не снимай никогда — святыня сия чудотворна и охранительна.
— Конечно! Благодарю, отец Феодор! — пробубнил я ошеломленный. — А можно задать вопрос?
— Только один, — кивнул он медленно. — Моё время кончается.
— Мне теперь надо выглядеть как вы? Может, поселиться в монастыре? Раздать имения, пойти странником по Руси?
— Ты и сам всё знаешь, — укорил он меня. — Читал же у Святых отцов про подвижников последних времён: внешне ничем от иных не отличаться, никаких чудес, громогласных проповедей на площадях, хождения по водам, перелетов на камне. Внешне ты такой как все. А внутри сердца разгорится такой огонь — аж до Небес! Он-то за тебя всё и сделает как нужно. Всё, ступай. Благословит тебя Господь.
Глава 6. Активация дара
Выходил из туннеля без эксцессов, уверенно ступая, как по освещенному проспекту. А сам прислушивался к внутренним ощущениям — не пульсирует ли в сердце молитва, не случилось ли обещанное чудо…
Недалеко от входа в пещеру, нашел гуляющую по лесу Свету. Увидев меня, она не бросилась навстречу. Была спокойна, как белый слон.
— Как думаешь, сколько времени тебя не было? — только и спросила она.
— По ощущениям, по плотности полученных сведений — годы и годы, — признался я. — Теперь всё это придется вспоминать и расшифровывать.
— Знаешь, — сказал она, взяв меня под руку, — у нас на спецкурсах была такая тема… Короче, загружали нас огромным объемом информации, потом давали время опомниться, забыть. А через месяц заставляли все до последней буквы и цифры вспомнить. Я думала, с ума сойду — нет, ничего, выжила, как видишь.