Я уже не понимал, кто произносит слова — моя гортань или девушка, что сидит замерев рядом. Слова звучали как песня из далекого прошлого, как мамина колыбельная перед светлым младенческим сном, как ангельское пение.
За спиной раздалось вежливое покашливание. Я оглянулся, там стояли несколько человек из клана неформальных творческих союзов. Мой взгляд вернулся обратно, в полет над водой, в торжество тишины над ненужными звуками суеты. Но — увы — полет завершился жестким приземлением, но и за это почувствовал благодарность, за те секунды касания вечности. За терпение Светы, тех людей, что прозрачными силуэтами стояли за нами, над нами. Нам было хорошо вместе, право же — очень и очень приятно, когда вместе.
Марина увела Светлану устраиваться на ночлег. Надо мной навис незнакомец, представился сценаристом проекта «Ностальгия».
— Сергей велел обратиться к вам, — произнес он негромко, вполне соответственно настроению момента. — У вас есть какие-то замечания?
— Мне еще не удалось ознакомиться с текстами, — извинился я. — Только одно пожелание. Память о прошлом стремится стереть темные, злобные страницы, а светлое, радостное подчеркнуть, сделать максимально рельефным. Пусть наша ностальгия будет приятной.
— Понял, сделаем, — кивнул сценарист, исчезая.
Вакантное место на берегу залива рядом со мной заняла Маша.
— Я соскучилась, — призналась девушка. — Давно тебя не было видно в наших краях.
— Дела, — сухо бросил я. В который раз поймав себя на сохранении дистанции с милой девушкой.
— Ты и здесь не оставляешь нас, — прогудела баском вернувшаяся из сумрака Света.
— Не смущай Машу, — попросил я. — Она в отличие от некоторых с первого класса верна мне, нашей чистой детской дружбе.
— Что же, теперь придется с ней каждый день встречаться? — проворчала Света.
— Не хочешь, вычеркиваем, — пошутил я, процитировав расхожий анекдот нашей молодости.
— Давай не будем мешать мужчинам. Пойдем, Света, я тебя проведу по самым красивым уголкам Полуострова. — Маша взяла подругу за руку и повела по набережной.
Рядом присел Дима. От него пахнуло свежевыпитым спиртным.
— Да к тебе тут целая очередь из страждущих трудящих, — скрипучим голосом произнес друг. — Теперь-то могу общнуться?
— Скорей да, чем нет, — сказал я, предчувствуя неладное. — Этим томным вечером ты не производишь впечатление «страждущего».
— Да, выпил чуток! — Тряхнул головой Дима. — Но я к тебе не с предложением продолжить. Есть у меня двое товарищей для этих целей. Хочу со старым другом по душам поговорить.
— Послушай, Дим, нельзя же ссору с девчонкой выставлять трагедией вселенского масштаба.
— То была не ссора, а полный разрыв, а девчонка была невестой, — напомнил он. — Но дело не только в предательстве женщины, я обнаружил в душе черную бездну. И, кажется, я туда падаю. Без остановки. Я уж пытался работой себя загрузить по макушку. По утрам бегать принялся, как киношный герой-любовник. Выпивать стал почти каждый вечер, чтобы заснуть… Что делать, чувак?
— Ты же читал слова Спасителя о людях последних времен. Сам же мне цитировал. Как говорил один старый мудрый товарищ, могу одним успокоить — дальше будет только хуже.
— Ну, спасибо! Вот уж утешил, так утешил!
— Да я и не собирался… Помнишь, как мы наблюдали спасение утопающего? Первое, что делал спасатель, подплывая к жертве самомнения, — врезал пощечину. Чтобы остановить панику и не утонуть вместе. Только после отрезвляющего удара брал на буксир и тащил к берегу.
— Ты собираешься меня побить? — просипел друг, отодвигаясь на полкорпуса.
— Ну вот еще! Не волнуйся, скоро и без меня будет, кому бить, стрелять, взрывать. Напоминаю, разворачивается мировая война. Пока только разгораются местные конфликты, но в планах супостатов объединить их и разжечь мировой пожар, уничтожив половину, а лучше две трети человечества. Смотри сам — нам скучно, мы унылые и трусливые, ссора с глупенькой блудливой девочкой представляется нам трагедией; мы поголовно болеем хроническими болезнями! И вот приходит в наш дом война. Все эти мелочи жизни побоку. Болезни с эпидемиями отступают, парней призывного возраста у девчонок отнимают, их самих — санитарками в госпиталь или на фронт, полки магазинов пустеют, народ обезжиривается, приступает к вынужденному аскетизму. Главный лозунг — все для победы! Патриоты приходят на смену либералам и прочим извращенцам, которые мечутся, сбегают из страны, очищая атмосферу. И самое главное — народ наполняет храмы, учится молиться, кается, причащается — сплачивается духовно. Слышал поди пословицу: в окопах атеистов нет. Они первыми погибают, а верующих Бог оберегает для победы над всемирным злом. Что в итоге? Правильно — на карте мира остаются лишь две жизнеспособные империи — Святая Русь и апокалиптический Вавилон, «идеже и Господь наш распят». У нас — Царь, у них антихрист. Кстати, российская военная промышленность вовсю готовится к мировой войне, наша фирма — тоже, в части новейших технологий. И наша с тобой задача — активное участие в разработке, военном производстве и охране супертехнологии от супостатов.