Кажется зажегся свет, весело заиграли электрические лампочки под сводами подземного храма. Мы стояли рядом, оглядываясь, готовые обняться — молодой отец Феодор и я прежний. На этот раз галерея выглядела совсем не так, как минуту — или сто лет — тому назад: арочные своды оштукатурены, покрашены в белый цвет, под нами матово поблескивали мраморные плиты, по стенам развешаны иконы, перед каждой — большой напольный подсвечник с горящими свечами.
— Ну вот теперь и поговорить можно, — сказал отец Феодор. — Я тебя не очень испугал нашим путешествием во времени?
— Вроде не очень, — спокойно ответил я. — Только!.. С Петром всё понятно — здорово вы его призвали к покаянию! Убедительно. А что за мутный дядька там еще был?
— По поводу этого «мутного» я к тебе и пришел. Давай присядем, и всё объясню. — Мы расположились на невесть откуда взявшихся стульях. — Понимаешь, этой истории много лет. Этот — не совсем человек. Таких называют по-разному: черный человек, темный двойник, преследователь, воплощенный в теле нечистый и так далее. Суть ты понял?
— Конечно, — кивнул я. — Читал о таких субъектах. А что, разве обязательно, чтобы такой был у христианина?
— До поры до времени он может себя не проявлять. Но стоит христианину выйти на какой-то серьезный уровень — как он тут как тут, «чего изволите». Ну ты-то Александр, положим, по молитвам пещерных монахов одарен самодействующим даром. Ты-то как раз защищен что тебе крепостной стеной. А вот родитель твой, да и те люди, которых дал тебе Господь в качестве подзащитных, — они как голые дети в пургу. По краю ходят.
— Ну с этим все понятно, — произнес я задумчиво. — Меня и мама предупреждала. А что еще? И при чем тут черный человек?
— Да вот при чем, — вздохнул он, погружаясь в молитву. Очнулся и продолжил: — Тебе родитель говорил поди, что во время крушения Союза он самых лучших специалистов вывел из-под удара и вернул в дело.
— Да, говорил, только в общих чертах. Отец пока не очень мне доверяет.
— Это пока! Но батюшка твой, дай ему Бог здравия, стареет, а передать дело всей жизни больше некому. А дело-то имеет огромное оборонное значение. Конечно, с твоим образованием, с твоим опытом — в два счета завалишь! Прости… Поэтому здесь твой дар и пригодится. Ну и мы с братцами-монасями в стороне не останемся. Так что, ничтоже сумняшеся, подключайся и начинай работать. Я понимаю, «генералы готовятся к прошлой войне», новая война будет на новейших технологиях, пробить броню чиновничьей тупости — это работа не на день-два, но как говорится «терпенье и труд все перетрут». А начни, сынок, с чистки своих рядов. Конечно, этот процесс очищения будет происходить по всей стране, сверху до низу. Но тебе предстоит удалить ту грязь, которую успел нагадить черный человек в коллективе твоего отца. Понимаешь, этот парень не так прост, как хотелось. У него за плечами столетия опыта. Он может оставаться в тени, вынуждая вредить других людей, на вид вполне благопристойных.
— А мне как его победить? — уныло спросил я.
— Самому никак! А с Божьей помощью, да с нашими молитвами — еще как! — Он улыбнулся ободряюще. — И еще, подсказка тебе от меня. У тебя работает мой потомок, я его, родимого, в трех поколениях воспитывал для особо важных дел. Так вот он тебе будет надежным помощником. Как понимаешь, такие мужи не лезут на трибуны, они сокрыты под покровом нищеты и скромности. Впрочем, ты его узнаешь сердцем. Надеюсь, имя его отгадаешь?
— Федор?
— Да! Ну всё, Александр, Бог тебе в помощь. И на прощанье — ничего не бойся, будь спокоен, держись Креста и веры — и что?..
— «Сим победиши»!
— Верно.
Глава 3. Чутьё от схимницы
Значит, найти черного человека, говоришь! Сам не знаешь как, говоришь… Ладно, пойдем логическим путем или, по-святоотечески — путем рассудительности, не зря же она почитается за высшую благодетель. Итак, что мы имеем? В сей миг сызнову прогудел басом Пастернак:
Имелась ночь. Имелось губ
Дрожание. На веках висли
Брильянты, хмурясь. Дождь в мозгу
Шумел, не отдаваясь мыслью.
Надо будет узнать, эти залёты в голову извне только у меня или есть еще жертвы. А пока буду считать предстартовым искушением. В внезапно вспомнил, где видел это «губ дрожанье» — у отца родного перед расставанием. Поехал к нему. Марина встретила меня вежливой улыбкой, провела к отцу. Он в последнее время все больше заседает в каминном зале. Вот и на этот раз полулежит в кресле, глядя на всполохи пламени на поленьях.