— Как помру, не вздумайте меня в крематории сжигать, — проворчал мой старик. — В землю! Только в землю! Я, кстати, купил землю на Востряковском. Проследи, сынок, а то знаешь, мозги у всех будут в растопырку!..
— Не волнуйся, пап, я прослежу, — шепнул ему на ухо, приобняв за исхудавшие плечи. — Прости, но я к тебе по делу.
— …И на Маринку не косись аки инквизитор! Она мне не жена, а помощница, понял! Это мама твоя Марину воспитала и сюда приготовила. — Он круто развернулся, скривился, схватившись за сердце. — И чтобы тебя совсем с ней примирить, вот тебе «самая крутая инфа» — она приводила священника. Он меня исповедал и причастил. Вот так!
— Да я Марине за это памятник из бронзы отолью! Ничего себе, удивили — и ты и она. Но это очень хорошая новость. Знаешь, мама просила с тобой на религиозные темы не говорить.
— И правильно просила! — Взмахнул он кулаком. — А то я бы вас обоих вот этим… приложил. Но, вишь ли, как обернулось! И я, и все мои друзья-товарищи, поняли наконец, что нас обманули! Понимаешь, в душу нам плюнули, эти, прости, Господи, постовые Октября! Ну хорошо, сумели предвидеть и вовремя создали собственную систему защиты. А то бы и мы по миру пошли… А так хоть чем-то стране помогаем, в меру сил.
— Я к тебе, собственно, по этому поводу, — сказал я, встал и зашагал по залу. — Мама как раз всё так устроила, чтобы предупредить через своего деда нас с тобой. Если коротко, у нас работает предатель! И мне необходимо его выявить.
— Бесполезно! — Махнул он рукой. — В настоящее время нам известно, кто предает, кому и за сколько. Они у нас на контроле. За каждым организована круглосуточная слежка и прослушка.
— Однако же попытку продажи микрочипа вам не удалось пресечь.
— Как не удалось! Мне доложили, что наш работник перехватил инициативу и вернул чип в лабораторию. Кстати, твоя Света этим занималась.
— Да и мне удалось поучаствовать. Только я не про этот единичный случай. Это система, понимаешь, и ее надо разрушить.
— Видишь ли, сынок, — устало произнес отец, растирая грудь у сердца. — Эта система, как ты говоришь, — лишь часть общей системы предательства. Когда всё на продажу, когда не совесть, а доллар — всему голова, тут уж ничего не поделаешь. Еще раз говорю — нас всех обманули! И до сих пор обманывают! Осталось лишь, самим уберечься и как-то дожить до лучших времен. А что, у тебя есть какие-то мысли на этот счет?
— Есть, отец! Во-первых, твою деятельность по защите государственной тайны необходимо продолжить и усилить. А во-вторых, позволь мне с духовной точки зрения кое-что сделать.
— Ну как можно помешать такому важному делу. Бери людей, сколько нужно, подключай технические возможности — и вперед! Только, насколько возможно, держи меня в курсе. Я тебе в этом деле первый помощник.
Обняв отца, попрощался и вышел наружу. Марина подняла на меня чуть испуганный взгляд — она по-прежнему меня сторонилась. Чтобы успокоить отцовскую помощницу, подошел, взглянул ей в лицо и произнес предельно мягко и как мог искренно:
— Марина, большое тебе спасибо за отца! Ты просто молодец!
— Не за что, — произнесла она растерянно, потупив глаза. — Я думала, опять на меня косо будете смотреть. Будто я…
— Нет-нет, папа все объяснил и про ваши отношения, и про маму, так что всё нормально. Еще раз тебе большое спасибо!
Так, следующим на очереди Федя. Это имя в последнее меня преследует меня как добрый ангел. Священномученик сказал: «Сердцем его узнаешь». Только нет времени носиться с сердцем, примериваясь к личному составу. Решил навестить Чапая, кажется, у нас с ним наметились доверительные отношения.
Василий Иванович сидел в кабинете, взявшись за голову.
— О чем переживаешь, служивый? — сказал я, пожимая мозолистую руку.
— Да вот, рапорт пишу по поводу нашего происшествия, — кивнул он на кипу смятой бумаги. — Не могу взять в толк, каким образом изложить так, чтобы культурно.
— Не нужен рапорт! Я только что от отца. Он обо всем знает. — Чапай облегченно выдохнул, сбросив смятую бумагу в корзину. — А с этого дня мы с тобой приступаем к новой фазе операции под условным названием: «Постовой».