— Та-а-ак, что от меня требуется? — сказал он решительно, закатав рукава белой рубашки.
— Для начала, приготовь перечень сотрудников с именем Федор.
Он активизировал компьютер, открыл папку «Отдел кадров» и в поисковой строке набрал имя Федор. Я-то думал, будет не менее сотни имен, а получил лишь три. Не очень-то популярное имечко, оно и хорошо. Двое оказались старше пятидесяти, а вот третий — мой ровесник. С него и начну. Поблагодарил Чапая, заверил в продолжении сотрудничества и вышел в коридор, в поиске комнаты вахтеров. Пока шагал по коридору, подумал, что именно там и должен трудиться человек, имеющий возможность наблюдать за сотрудниками. По случаю, вахтер сидел у мониторов один.
— Ты Федор? — спросил я.
— Да, Александр Константинович, меня зовут Федор Иванович.
— Слушай, в последнее время в моей жизни появилось много людей с твоим именем. Чтобы как-то тебя выделить, давай назовем тебя по отчеству — Иваныч.
— Я не против. А вас как называть?
— Как все — или никак, или полным именем, или гражданин начальник. И давай на «ты».
Улыбнулся. Пока с ним знакомился, он умудрялся не отрываться от четырех мониторов, бросая в мою сторону секундные взоры. Серьезный парень! Прислушался к сердцу, как велел отец Феодор, услышал оттуда нечто вроде одобрения, крестик качнулся, мягко кольнув кожу. Будем считать, идентификация состоялась.
— А где остальные? — Показал я на пустующие два стула.
— У одного теща из деревни приехала, другой поехал ее на машине встречать. Сам понимаешь, это святое.
— Уволю, — пошутил я.
— Ну что ты, Александр, — он бросил на меня мимолетный взгляд. — Ребята знают, когда я на месте, у нас тут мышь не проскочит, муха не пролетит.
— Ладно, сдашь смену, заходи ко мне. Разговор есть.
У себя на столе обнаружил папки с дисками — на титуле фломастером надпись «Ностальгия». Полистал, посмотрел ролики — всё еще очень сыро, но основное направление выбрано верно и негатива, столь распространенного сейчас, почти не нашел. Пока знакомился с синопсисом, вспомнил, что хотел предложить Сергею. Записал в планинге слово «итог» и отвлёкся — ко мне зашел Федор.
— Что так быстро? Тебе же еще полтора часа в мониторы пялиться.
— А ребята тещу встретили, довезли, накормили и спать уложили. Вернулись в работу. Так что можем говорить.
— Хорошо, Иваныч, — начал я размышления вслух. — Мне твой предок сумел «дозвониться». Он предупредил меня о необходимости усиления охраны гостайны…
— Отец Феодор успел меня предупредить, — спокойно произнес он, как о чем-то рядовом, а ведь мистическое общение с «тем светом» — чудо. — И велел тебе помогать.
— Это безусловно упрощает мою задачу, — улыбнулся я. — Так что давай сходу: у тебя есть идеи?
— Есть, — кивнул Федор, доставая из кармана книгу. Открыл на закладке и смущенно произнес: — Прочти сам, а то у меня того… слезы начнутся. Не могу просто так читать.
Повернул к себе обложку: «монах Меркурий. В горах Кавказа (Записки современного пустынника)». Когда я читал эту книгу, автор назван не был, он только предполагался в предисловии. Открыл на закладке, прочел:
«Монахини задавали ей вопрос за вопросом. Спрашивали, почему она так легко одета и где ее теплая одежда? Пустынница ответила, что оставила все в Сухуми, на квартире хозяйки, к которой имелось у нее рекомендательное письмо. Но потом, в силу обстоятельств, так и не смогла забрать и принести в пустынь.
— А как же ты обошлась без теплой одежды зимой?
— В дровянике той кельи, где я живу, остался большой запас сухих дров. Я топила печь и никуда не выходила из кельи. Вот так и перезимовала…
— А что же ты ела?
— Когда пошла к вам сюда, взяла с собой семь килограммов нечищеного ячменя, который купила в городском ларьке коопторга. Этим ячменем и питалась. Поджарю его на печке, разотру ладонями, отставшую от зерен мякину сдуну, а зерна съем.
— Лицо у тебя не истощенное, — заметила одна из присутствующих, — только очень бледное.
— Это оттого, что оно опухло. — Отшельница надавила пальцем на щеку, образовалась глубокая ямочка и долго не выравнивалась. Сестры, увидев это, исполнились глубокого сострадания и невольно замолчали.