На улице светило солнышко. Как всегда в таких случаях, мы оглянулись на задраенные окна нашей конторы, глубоко вдохнули запах листвы, цветов на клумбе и мысленно укорили себя за отрыв от природы в сторону мало-экологичной цивилизации. Впрочем, если честно, на улице, где по дорогам плыли стада автомобилей, воздух был тоже далеко не лесной.
— Кстати, вспомнил тех чудесных старичков, с которыми общался на книжных развалах. Они сплошь старожилы, им лет по восемьдесят и поболе, и всю жизнь проводят в центре города, а дач не имеют, ввиду классической нищеты. И вот, что подумал: интенсивная умственная деятельность при полной безалаберности в питании — залог долголетия.
— Да и наши с тобой отцы — еще те живчики! На ладан дышат, а все молодых жен меняют как перчатки.
Чтобы перебраться на другую сторону улицы, мы спустились в подземный переход. Несколько человек полукругом обступили белокурую девочку, играющую на гитаре. Я прислушался к словам, узнал довольно известную песню Саймона и Гарфункеля «Звуки тишины». Помнится, пытался перевести слова, но вконец запутался и решил просто погрузиться в плавное течение потока света, получив кроме удовольствия немало ассоциаций. Вот когда пожалел, что в свое время забросил юношеское увлечение поэзией. Интересно, подумал я, слушая девочку, как сейчас прозвучат таинственные слова, учитывая, что источник юношеского стихотворного вдохновения в настоящее время стоит рядом, толкая локтем в бок. Света между тем шепотом переводила слова с английского на человеческий:
…видение в моей голове
…остается звуками тишины.
Во сне я гулял один,
по узким улицам,
при свете уличного фонаря
…мои глаза освещены вспышкой света,
ночь раскололась,
и свет коснулся звуков тишины.
При свете я увидел
тысячи людей.
Они говорили без слов,
Они слышали без слуха,
Они сочиняли песни, которые никто не услышит,
И никто не мог помешать тишине.
Люди поклонялись
выдуманным неоновым богам,
как вдруг вспыхнули слова пророков
на стенах метро и в домах
и шепотом прозвучали в тишине.
Понятно, авторы по традиции напустили тумана, но хотя бы светлого, да и пророков, кажется, читали. В это время я смотрел на белокурую девочку лет двенадцати, на тонкие пальцы, перебирающие гитарные струны, слушал тихий мелодичный голосок, пытаясь вспомнить юношеские впечатления от песни. Как и раньше, звуки слов погружали в приятную волну света, которая вливалась в поток таинственной сияющей из сердца простенькой, но такой сильной Иисусовой молитвы.
— Это похоже на то, что ты получил в подземелье? — спросила Света на ухо.
— Весьма отдаленно, — нехотя ответил я. — Но да, сходство есть, примерно, как у ручейка с океаном.
— Ну это поняа-а-а-атно, — пропела она своим чарующим сопрано и потащила меня на выход из перехода. Даме очень хотелось есть. — А девочка чудесная! Такая вся нездешняя, такая инопланетянка…
— Этточно, учитывая, что чехол для гитары у ее ног закрыт, значит деньги не собирает. Кстати, гитара фирмы Мартин в ручках девочки стоит около полмиллиона баксов.
— Да и свитерок со штанишками на блондиночке из последней коллекции Брунелло Чочинелли. Тоже, знаешь ли, не с Черкизона.
— Значит, твой вариант, разве только с поправкой на вектор духовности.
Ответом был тычок острым локотком в бок. Что за дурная привычка…
В ресторане, который Света упорно называла моим, не успели устроиться на мягких сиденьях, перед нами сразу выстроилась кулинарная композиция из комплексных блюд. С хрустом смели зеленый салат, вычерпали томатный суп и откинулись на спинку стульев. Света привычно сунула руку в сумочку, включила глушитель и только после этого приступила к беседе.
— Так вот, Александр Константинович!..
— …Долго упражнялась?
— Да нет, всего-то лет десять. — Она снова вздернула свой удивительный палец, привлекая мое внимание. — Мой вопрос: вы там в конторе взялись шпионов ловить — и это понятно, — неясно только, почему твой Чапай приказал с моим отцом держать ухо востро и ничего такого ему не сообщать. Вы там часом не свихнулись на почве подозрительности?