Посетитель оглянулся на медсестру, подозвал и вручил пакет.
— Это лечебный бульон из деревенской курицы. Знаешь, чем курочка деревенская отличается от бройлера?
— Цветом? Одна синяя, другая розовая.
— У настоящей, выращенной на естественных кормах, вскормленной с любовью, жирок нежно-желтоватый, мясцо розовое, косточки прочные. Ну и бульон с такой красавицы, сам понимаешь, лечебный. Выздоравливай, дорогой! У нас много дел впереди.
— И как только вы, Иван Федорович, все успеваете! Я так понимаю, ночью вам спать не пришлось?
— Так это я с помощью нашего святого Феодора успел. Он же мне помогал. Да и бодрость на текущий день тоже мне благословил. Как это называется — вышеестественное состояние. Так ведь? — Он снова встал, сделал шаг в сторону двери, остановился и выпалил:
— Кстати, я сегодня не один. Там, за дверью твой хороший знакомый. Ты его знаешь, это Игорь Крюков.
— Автор книги о пространстве белых риз? Знаю, конечно, читал. Мы ведь через два рукопожатия все знакомы. Послушайте, генерал, а правда, он Самого Грядущего видел?
— Ты про это сам с ним поговори. Только, с глазу на глаз. — Обернулся на девушку с пакетом в руках. — Медсестра, на выход! Разогрейте бульон и накормите болящего. — Хлопнул в ладоши. — Сударь, ваш выход! — Вышел сам и впустил мужчину.
— Меня этот ваш генерал всегда удивлял. Герой! Ну, здравствуй, Александр!
Я протер глаза влажной салфеткой и рассмотрел пришельца повнимательней. Да я его помнил. Мы с ним встречались на конференции, вместе окашивали кольцевую, а после ужинали в ресторане, как принято. Правда, помню его другим. К такому образу обритого налысо бородатого мужика еще надо привыкнуть.
— Здравствуй, Игорь! — Мы пожали руки. — Слушай, пока нет медсестры, скажи, ты реально Грядущего видел?
— Видел, — смущенно признался он. — Только кто это, узнал, спустя несколько дней. Хозяин того дома, в котором мы встретились, велел про это молчать. Сам понимаешь, конспирация, батенька! Представляешь, сколько может стоить информация о его местонахождении! И в деньгах, и в последствиях для страны.
— Это да-а-а, — прогудел я. — Скажи только самое главное: какое впечатление?
— Представь себе, обычного мужчину — это внешне! — а внутри он как бы из звенящей стали. Сила воли, харизма, духовная мощь — и абсолютное спокойствие мужественного мудрого человека. Как тебе такое впечатление?
— Впечатляюще!
— Я его видел всего-то с минуту, а потом он несколько раз в тонком сне являлся и как будто подзаряжал внутренней энергией. Мне приходил на ум такой образ: вот он, вроде бы человек вполне обычной внешности, а внутри заряд такой невиданной силы, он словно в перекрестии самых светлых мечтаний, самых крепких надежд всего сообщества Божиих людей. …И живущих на земле, и отошедших в вечность. Представляешь, какой груз ответственности на человеке! За такого великана и умереть не жалко.
— У меня у самого от твоих слов сил прибавилось.
— Эй-эй, ты, брат, того — «ослабь волны благодати своея». Мне ведь генерал намекнул, какой дар ты получил от монахов подземной обители. Это же подобно ядерному реактору, так что, давай поосторожней. Соблюдай технику безопасности.
— Как видишь, я нынче «уранен в брани», — вздохнул я. — Так что, как ты выразился, реактор мой сейчас в режиме холодного резерва. Видимо, перегрелся…
— Но это тоже надо, — улыбнулся Игорь. — Для смирения, для отдыха и самоанализа. Кстати, Александр, я ведь чего напросился к тебе в гости? Услышал о вашем проекте «Ностальгия», хочу поучаствовать. Если честно, пришлось связи подключить. У генерала служит мой друг Петр, он и свел меня с начальником. Так твой Иван Федорович меня, как говорится, по всем базам проверил. Даже мои книги по диагонали прочел. Знаешь, что такое издательская читка? Когда за несколько минут пролистывают три книги, при этом не упуская главную мысль. Это чтобы среди вороха графомании не упустить ту рукопись, которая при издании даст миллионную прибыль. Так вот, после такой тотальной проверки, после личного собеседования, меня к тебе и допустили. Цени! Видимо, у генерала на твой счет самые дерзкие планы.
— Ну ты, тоже того, не преувеличивай. Видишь, какой я, весь в бинтах, обожженный, больной. А уж моя Света — она же девушка-красавица — тоже в ожогах, бедная.