Пока генерал был жив, он познакомил зятя с двумя шустрыми подчиненными. То ли в отместку за отставку, то ли так было задумано, Дима с господами офицерами взялись распродавать имущество военной базы. Крышевали это прибыльное мероприятие не какие-то пошлые бандиты, а отставные военные при автоматах и даже в бронетранспортере. Попробуй таких отчаянных парней остановить…
Николай, что называется, «попал в струю» — он вовсю разрабатывал золотую жилу под названием «Perestroika & Glasnost». С помощью связей в министерстве культуры доставал разрешения на легальный вывоз «перестроечных» шедевров, которые заграницей распродавались как горячие пирожки, особенно неплохо шли на продажу обнаженные дамы циклопических габаритов почему-то именно в бане и пейзажи с березками и церквами.
Так что Коля с Димой были «пристроены», оставалось пристроить и себя, любимого. Пока Николай с Димой решали свои семейные дела, я остался в нашей фирме почти один, не считая студентов, которых мы с заместителем нанимали в случае аврала.
Да еще случился финансовый кризис с разорением 80% предприятий, привязались бандиты с налоговой инспекцией. Трижды наши военные ветераны отбивали наезды вымогателей, но потом «устали», пригласили меня домой и, сидя в семейных трусах за столом, заставленным батареей бутылок, сказали, что бороться с системой невозможно, запросились в отпуск и вежливо выпроводили меня вон. Мне пришлось на время закрыть фирму и предаться любимому в 90-е годы занятию для бизнесменов — удариться в бега.
По совету Иосифа Бродского: «Когда так много позади Всего, в особенности — горя, Поддержки чьей-нибудь не жди, Сядь в поезд, высадись у моря» — подался на море и я. Как всегда, соцветие трех великий стихий примирило мятущуюся душу. Как всегда, купался, загорал, бегал по утрам по обрезу волн, а в храме стоял в молитве, ну такой горячей, что остерегался кого-нибудь обжечь. Таких как я, беглецов из числа бизнесменов, там было немало. На диком пляже у нас организовался что-то вроде клуба неудачников. Двое из нас даже сколотили бизнес на скорую руку. Мы скинулись «по сотке», скупали в Абхазии мандарины, хурму, инжир и под криминальной крышей возили на север. Конечно, нам самим оставалось от прибыли в лучшем случае третья часть, но и это позволило пережить кризисные времена, да еще и завязать связи на будущее. Там, на пляже, каждый деловой человек открывал свои активы, связи и потайные планы. Лично я нашел с десяток объектов для строительства и даже заключил договора намерения, нашел практически нетронутые источники материалов, пустующие склады хранения и нераспроданные военные базы. Так что вернулся я с внепланового отпуска с неплохими заделами и проверенными в боях за выживание связями.
Но, если честно, самое главное, что случилось там, на море, это укрепление веры. Этому великому делу способствовали беседы с живым святым — старцем Сергием и мои уединения в тихие дикие места побережья, где не оставалось ничего, как молиться — там не мешали ни люди, ни шум, ни заботы о пропитании. В своих путешествиях по берегу моря, я забредал в поселки, за сущие копейки закупал сыр, виноград, персики, хлеб, молоко — и с этим провиантом удалялся на «дикий брег». Иногда позволял себе апостольское занятие — ловил рыбу, непуганую, расплодившуюся в безлюдии, запекал ставридку с пиленгасом в фольге на углях из плавника и, глядя не сверкающее море, поедал с удовольствием.
Но главное — молитва. Вот уж не думал, что мой побег, мое нежданное одиночество, соделает такую пользу. У меня с собой был молитвослов, но иногда молитва сама рождалась в душе и потоком славословия изливалась наружу, взлетая в Небеса. Старец Сергий вооружил меня книгами из своей библиотеки, и я ненасытно вчитывался в огненные строки святых отцов. Впоследствии каждое слово в нужный момент будет всплывать из глубин памяти, помогая принять нужное решение. На прощанье старец взял меня за плечи, всмотрелся в глаза и благословил вернуться домой. За эту минуту прощания ему удалось сообщить мне столько всего, что потом долго еще буду вспоминать и «расшифровывать» в обыденной жизни.