Когда в купе моего поезда вошла тихая девушка, скромно потупив глазки, тихо поздоровалась и села, натянув юбку ниже колен — я сразу понял «от кого это было». Мой незабвенный отец Сергий будто присутствовал здесь же и благословлял нас. Словом, вернулся домой с моей тихой светлой Аней, так промыслительно похожей на Марину.
Лекарство от страха
Сдав утренние нормы гэтэо — километровая пробежка по берегу моря с купанием в прохладной морской воде — мы прогуливались по набережной. У рекламного стенда остановились, зацепившись глазом за красные буквы «Восставший из ада». Нас приглашали в кино.
— Как вы думаете, когда это началось? С каких пор нас принялись стращать?
— Ну, это не вчера и не позавчера. Вспомните французский «Фантомас» — эту зеленую образину во весь экран и очереди в три ряда вокруг кинотеатра. Испуганного любимца женщин Ален Делона в фильме «Двое в городе», которому на гильотине отрезают голову.
— А наш «Комитет 19-ти», где советские люди наблюдают обезглавливание негра и футбол с окровавленной головой. Чуть позже появились «Голод» с Девидом Боуи, где он сжигает в домашнем крематории юную скрипачку, а потом проходит мимо целого кладбища таких же девушек в гробах. Там еще была ужасная «Пила», «Пятница 13-е», «Кошмар на улице Вязов», «Молчание ягнят»...
— И все же «Пираты 20-го века» первыми заставили меня пустить по спине волну дрожи. Мы тогда привыкли, что наше государство всегда защитит, что это у них, на презренном западе, есть пираты, они захватывают суда, насилуют и расстреливают пассажиров. И вдруг нам показали, что всемирное зло может коснуться любого из нас, честных трудящихся, и при этом безнаказанно.
— Но ведь сейчас мы стали другими. Вышли из зоны беспощадного зла и вошли под покров Божий. Разве нам не показывал Господь, что мы у Него под защитой?
— Так-то оно так, только и с православными порой случаются беды и напасти.
— А знаете, друзья, я еще там, в церкви, где мы отпевали наших троих друзей, подумал, что если вот так, с пулей в сердце и в лоне Церкви — то и для меня это было бы неплохо. Особенно сейчас, когда мы прошли через очистительный огонь исповеди-причастия — для меня, как для апостола Павла смерть была бы предпочтительней жизни на земле… Разве только для вас и ради вас живу, а так — встреча с Христом Спасителем это же какое счастье!
— А кто это? Кто знает?
— Кажется, мой школьный товарищ Женька, — сказал я. — Эк его разнесло!
— Тогда мы, Вань, пожалуй, пойдем. У вас свои разговоры, школьные.
Заметив на моем запястье водонепроницаемые часы, Женя повернул к себе циферблат и только после этого поднял на меня глаза. С минуту рассматривал, хлопнул по плечу и сел на освободившееся пластмассовое кресло.
— Иван, а можно и мне с тобой позавтракать? Закажи пиццу и пива.
У нашего стола крутилась собачка. То ли хозяин забыл, то ли сама сбежала, только голодная собачка выпрашивала еду, виляя хвостом. Я протянул ей кусочек пирожка, она мигом проглотила. Официант принес пиццу с пивом. Женя отломил кусок пиццы и свистом подозвал собачку, но та внезапно ощерилась и зарычала, прижимаясь к моей ноге. Женя выругался и, вытаращив карие глаза, спросил:
— Чего это псина меня боится, а к тебе жмётся?
— Животные чувствуют запах страха, — пояснил я, вздыхая, — вот и реагируют таким образом. Так кто тебя напугал, Женя?
— Что, так заметно?
— Увы, не только на глаз, но и на запах.
Школьный товарищ набросился на еду. Пока он ел, я рассматривал окружающих курортников. Почти все выглядели одинаково — футболки, брючки, шорты, но вот рядом с нами появился субъект, явно не нашей породы: солдатские берцы, черные брюки, кожаная безразмерная куртка, толстая золотая цепь на груди, стрижка «под ноль» — и пронзительный взгляд из-под бровей.
— Не тот ли господин тебя напугал? — спросил я, указав подбородком на бандита.
— Он меня и здесь достал! — прошипел Женя. — Можешь меня прикрыть? Кажется, пора бежать.
— Погоди. Смотри, что сейчас будет, — сказал я, кивнув «на поле боя».
Бандит в черном сел за стол и что-то рявкнул другому, такому же тревожному товарищу, помоложе. Не успел молодой шагнуть в нашу сторону, как от соседнего стола отделился крепыш в свободной белой рубашке навыпуск, встал на пути агрессора, шепнул что-то ему на ухо — тот мгновенно скрылся. Не зря полковник остался, чутье его не подвело. Следующим актом трагедии стала нейтрализация Жениного преследователя. Служивый подсел к нему за стол, придвинулся вплотную и, запустив руку под рубашку, прижал к жирному боку бандита какой-то жесткий предмет и тихо, но сурово, скомандовал: «На выход! И без разговоров. Это наша земля!» В сопровождении полковника гастролёр уныло поплелся в сторону отделения милиции. Проходя мимо, бандит обдал нас ну такой отвратительной вонью, по сравнению с которой запах страха моего школьного товарища казался утренним бризом.