А зря! Ведь именно мысли о смерти поднимают нас на более высокий уровень, от животных — в человеки, где веки — это вечность. И эта вечность может наступить внезапно, неожиданно — кто знает, может именно сейчас кто-то не дочитает эти слова до конца, а уж предстанет на суд Божий, не готовый, как говорили старики, не подкованный. Чтобы потом звонили нам родственники и умоляли о молитве «за упокой», или о записках в церковь, потому что замучили верующих ближних явлениями несчастных в огне, в червях размером с питона, да еще с летающими черными ящерами, тычущими в них пиками и ржущих: «В рай захотели? Вот вам «рай» для таких уродов!»
Примерно такие мысли вращались в наших головах, когда стояли мы в церкви у деревянных ящиков с телами наших расстрелянных друзей. Как тяжелые жернова, медленно с натугой и скрипом, крутились мысли о смерти, выжигая из души многие вещи, которые делали нашу жизнь такой приятной:
— гремящая рок-музыка, танцы до седьмого пота, блатные песни под гитару у костра, шашлык с вином по средам и пятницам, пьяный телесный пароксизм с девчонками, лихие бесстрашные призывы нечистой силы словами на букву «ч» или «д», презрительные насмешки над тёмными постящимися молящими бабками и теми друзьями, кто успел войти в церковный ковчег. По мере чтения жития святых понимали мы еще кое-что: сколько миллионов душ загубили сатанисты-коммунисты, как по-звериному мучали, пытали кротких беззлобных христиан — за что? За веру в Бога, которую сами растоптали в себе и в сердцах миллионов честных людей. И это «Распни, распни Его!», что орали безумные людишки в Претории Иерусалима, да еще с довеском «Кровь Его на нас и на наших детях!», отправляя стрелу проклятия в будущее — до сих пор звучит по всей земле, включая, увы, и нашу Богом хранимую страну, Святую Русь.
Нас будут затаскивать в рамки теорий по вопросу заработка денег, раздувания славы — короче в политику. Нас будут пугать и нагонять страх (особенно любят они мистический, неподконтрольный даже сильным мира сего).
Да что там! У них — оппонентов — немало возможностей (кроме одной – спасение души) А что у нас? У детей Божиих? Только одно – вера в Бога. Доверие Богу, каждому слову Его. Абсолютная уверенность в Его всемогуществе. И в том, что Он каждого из детей Божиих защитит. А если нет – значит это для нас неполезно.
А как вам этот принцип апостола «Если со мною Бог, то кто против меня?»
Нам повезло — мы созидатели, если хочешь — демиурги. Без нас никуда. И не зря нас соединила и сдружила олимпиада-80 — последний великий проект страны перед развалом.
Эти слова, скороговоркой, пулеметной очередью выпущенной из горячих недр души в сердце моего школьного товарища, разогнали его сомнения, навеянные тем самым противником спасения, их черных лап которого ускользала еще одна потенциальная жертва.
Евгений сделал последний волевой рывок — и вошел в храм. Вошел! Сам.
Беспокойная молодость
Пережив «святые 90-е годы» живыми, вступили мы в полосу более-менее спокойных времен свежего века. Фирма вернула себе прежние прибыли, недвижимость и оборотные средства. Интерполовая жизнь друзей также наладилась…
Но пришла беда, откуда не ждали — потеряли форму, отрастили животы, обленились в молитве и стояниях в храме, охладели, опустились, расслабились. Нет, иногда, встречаясь всё реже и реже, пытались «взбутетениться», разъяриться, стимулировать самих себя, но всё это было как-то неубедительно. Расплющив носы о стекло огромного аквариума с морской водой и живностью, перебирая морские фотографии, захлебываясь слезами вперемежку с вином, дергали гитарные струны и ревели, подражая Высоцкому:
«Жил я славно в первой трети Двадцать лет на белом свете — по учению, Жил безбедно и при деле, Плыл, куда глаза глядели, — по течению.»
…Поэтому когда закончились славные безбедные годы, когда вернулись трудности, мы не удивились, а даже с тревогой в душе воспрянули и осторожно обрадовались. По-новому засияла Битловская «Естудэй»:
Yesterday
Я вчера
All my troubles seemed so far away,