А ведь планировался спокойный праздничный обед, потом посиделки в гостиной. Может, выпили бы чего-нибудь крепкого, поговорили спокойно… Столько всего планировалось, столько надежд, столько сил вложено во всё!
Ирен сидела там же, где я раньше, за столом, и рыдала навзрыд. Плечи её тряслись, красные от слёз глаза заметно опухли. Остальные девчонки, Лейланна, Белла, Зара и Самира, окружили её, утешали, гладили по спине, шептали что-то успокаивающее. Как только Ирен увидела меня в дверях, рванула ко мне, почти сбив с ног, обхватила за пояс.
— Я всё испортила! — выла она, уткнувшись мне лицом в грудь. Её, плечи тряслись от рыданий, и я чувствовал, как слезы прожигают ткань туники.
— Ну да, конечно, — саркастично протянула Лейланна, глядя на меня с прищуром. Понятно, на чьей она стороне в этой драме. — Очень эгоистично с её стороны работать как вол, не покладая рук, чтобы ты и все эти прекрасные женщины жили долго и счастливо.
— А разве ты сама не бесилась, когда твоя честь заставила тебя дать ему Присягу Жизни? — заметила Белла, склонив голову набок с искренним любопытством, беззлобно, словно просто задавала вопрос.
Сумеречная эльфийка покраснела, щёки вспыхнули, как маки. — Это совсем другое! — отрезала она, но голос дрогнул, выдав её с головой.
Мозг на секунду завис, пытаясь переварить новую вводную. Но сейчас не до того, главное — Ирен. Она стояла рядом, прижавшись, и я чувствовал, как от неё волнами исходит напряжение, дрожь, отчаяние. Я обнял её крепче, притянул к себе, запустил пальцы в мягкие волосы, погладил по затылку, пытаясь успокоить и её, и себя.
— Ирен, — сказал я тихо, почти шёпотом, только для неё, чувствуя, как моё собственное сердце стучит в груди, отдаваясь в ушах, — тише, не плачь.
Она уткнулась мне в тунику, всхлипывая и трясясь от сдерживаемых рыданий. Её слёзы уже насквозь пропитали ткань.
— Знаешь, — её голос звучал глухо, но так искренне, что пробирал до глубины души. — Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы тебя любили по-настоящему и… чтобы те женщины, которых мы примем в нашу семью, тоже были счастливы, чтобы их тоже любили. Вот и всё, чего я хочу.
— Знаю, — я, почувствовав, как у меня в груди сжимается сердце от её слов. Аккуратно, но твердо отстранил её, чтобы видеть лицо. Она посмотрела на меня влажными глазами, полными слёз, но взгляд упрямый, решительный, как у бойца. — Знаешь, чего нам с тобой, да и с Мией порой не хватает? Просто по-человечески поговорить, прежде чем бросаться что-то там решать, что-то организовывать или объявлять. Такие вещи, они… Они не должны преподноситься сюрпризом, ни приятным, ни неприятным. Понимаешь? Это слишком важно. Это наша жизнь, а не игра.
Она несчастно кивнула, словно весь мир рухнул. Поняла. Видно, что слова до неё дошли.
— Ты прав, — прошептала она, и я почувствовал, как она расслабляется в моих руках, её тело обмякло. — После всего, что произошло в моей жизни, когда за меня всегда решали и всегда без предупреждения… Поговорить. Всегда сначала посоветоваться. Это мой урок. — Она с тихим всхлипом вцепилась пальцами в рукава моей туники. — Мия предупреждала меня, чтобы я была осторожна с тем, что делаю, но я подумала, она хотела не допустить ошибок в документах, которые потом обернутся проблемами, — прошептала она, её голосом, полным раскаяния. — Я не поняла, что это касается… всего остального.
Я наклонился и поцеловал слезы на её щеках. Солёные, горячие…
— Мне нравится Триса, Ирен, и если она твоя подруга, то это только усиливает моё желание попытаться наладить с ней отношения. Да, это застало меня врасплох, выбили из колеи, но я попробую… Дам шанс нам всем.
Разговаривая с Ирен, я и не заметил, как остальные, кроме Лили, которая всё ещё стояла в дверном проёме, собрались вокруг нас. Одна за другой женщины присоединились к нашим объятиям, создав тёплый плотный круг. Я встретился с каждой из них взглядом, чтобы убедиться, что с ними всё в порядке, что они не обижены, и почувствовал себя… смущённым, что ли, от той любви, которую увидел в их глазах, обращенных ко мне.
Горько рассмеявшись, я снова посмотрел на Ирен.
— Что ж, похоже, ждём ещё одного гостя? Когда приедет Триса? — спросил я, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
— Весной, как только станет достаточно тепло, — ответила она и рассмеялась немного натянуто. — Когда живёшь в воде, путешествие зимой весьма неприятно без специального и дорогого экипажа. Русалки устойчивы к холоду, так как часто живут в морских глубинах, но на открытом воздухе всё по-другому. Они к этому не приспособлены.