Что до невест, то выцепить их для танца оказалось той ещё задачкой. Отбоя от кавалеров у моих красавиц не было. Даже Лейланна после того, как публика свыклась с её эльфийской кровью, оказалась в центре внимания. Что ни говори, красота брала своё. Мужчины буквально выстраивались в очередь, каждый норовил пригласить загадочную полуэльфийку на следующий танец. Некоторые даже пытались подкупить музыкантов, чтобы продлить мелодию.
Мы веселились от души. Лейланна рвалась показать себя, подталкивая меня на сложные па, и приходилось поднапрячься, чтобы не отставать. Её безупречная грация покорила не одно мужское сердце, а каждое движение казалось словно отточенным годами тренировок. Когда она разворачивалась в вихре юбок, казалось, что танцует не девушка, а сама музыка. Ирен же просто хотела побыть рядом. Она клала мне голову на плечо, и мы лениво двигались по краю танцпола. Её тепло и спокойствие передавались и мне, будто кто-то положил дружескую руку на плечо в трудную минуту. С ней можно было просто молчать и чувствовать себя дома.
Но больше всех отрывалась Лили.
Весь вечер с её лица не сходило выражение чистого детского восторга. Она жадно впитывала атмосферу бала, будто попала в одну из любимых сказок. Глаза горели, щёки порозовели от волнения, она то и дело вскрикивала от удовольствия, когда очередной кавалер подхватывал её для нового танца. Девчонка кружилась как заведённая, а смеялась так звонко, что другие пары оборачивались с улыбками на лицах. Её горящий взгляд, искренняя радость притягивали к ней партнёров не меньше, чем нездешняя красота или принадлежность к диковинной расе кунидов. Мужчины, словно зачарованные, кружили вокруг неё, каждый желал хоть немного погреться в лучах её счастья.
В те редкие моменты, когда она освобождалась, буквально парила в моих руках, лёгкая, невесомая, словно пушинка. От неё исходил такой аромат нежности и счастья, что хотелось бросить всё к чёрту, найти тихий угол и просто сидеть с ней в обнимку до самого утра. И плевать, кто что скажет.
Каждый раз я с неохотой отпускал её, и мы снова расходились каждый к своим партнёрам. Это и есть часть работы: показаться, отметиться, закрепиться среди элиты Бастиона. А работа есть работа, как бы душа ни просила другого.
Когда не танцевал, тёрся среди местной знати, травил байки о похождениях вежливо кивающим слушателям и пытался прощупать, кто есть кто: у кого простое любопытство, а у кого с двойным дном. А оно тут, судя по атмосфере, имелось у каждого второго. В глазах многих читалось что-то вроде «а ну-ка посмотрим, что за фрукт» или «может, пригодится». Особенно внимательно изучали меня пожилые аристократы, те самые акулы, что десятилетиями крутились в водах столичной политики. Обычное дело для столичных салонов. Лорды прятали истинные мысли за любезными улыбками, а баронессы, прикрываясь веерами, строили интриги посложнее военных кампаний.
Марона, дай бог ей здоровья, героически боролась с усталостью и помогала чем могла. Несмотря на скромное положение, в столице региона её, похоже, любили. Её покойного мужа здесь, похоже, уважали. Годы лишь добавили красоте благородства, и вес в обществе остался. К ней подходили мужчины и женщины, внимательно слушали и искренне улыбались вовсе не той показной вежливостью, что доставалась мне. Когда она говорила, даже самые надменные графы склоняли головы с настоящим почтением.
Но под конец бала я заметил, что Марона откровенно выдыхается: плечи поникли, голос стал тише, она всё чаще прикладывала руку к виску, тени под глазами стали заметнее, а улыбка требовала всё больше усилий. Пришлось проявить твёрдость и сказать, что пора закругляться. Вечеринка и так сходила на нет. Мужчины сбились в кучки за карточными столами,женщины на диванах перемывали кости знакомым и незнакомым. Самые набравшиеся уже кемарили в креслах, вызывая смешки остальных. Музыканты тоже заметно устали, мелодии стали проще, темп медленнее.
В карете под мерный стук колёс Марона уснула, положив голову мне на колени. Молча перебирал её серебристо-чёрные волосы, чувствуя, как возлюбленная расслабляется, а дыхание становится ровным и глубоким. Даже во сне на её лице сохранялась лёгкая тень усталости. Женщина отдала сегодня все силы, помогая мне пробиться в высший свет.