Миронов поделился своими мыслями с Лугановым. Тот только пожал плечами.
— Да ты что, Андрей Иванович, в уме? Черняев — и вдруг убийца?
— Ну зачем так спешить с выводами, Василий Николаевич? Разве я говорю, что Черняев убийца? Тут другое: а не было ли убийц возле Черняева, которым помешал Савельев?
Луганов задумался.
— Хорошо, — прервал затянувшуюся тишину Миронов, — над этим нам еще придется поломать голову, а теперь рассказывай, что дала твоя поездка в Воронеж, чем тебя порадовала тетушка Корнильевой.
Выслушав обстоятельный рассказ Луганова, Андрей, в свою очередь, сообщил результаты поездки в Таллин.
— Понимаешь, — говорил он, — с вещами теперь все ясно, но где сама Корнильева, куда она девалась? Ума не приложу. Есть, правда, у меня одно соображение, но я тебе выскажу его позже. Надо сначала кое-что проверить.
Луганов насторожился.
— Выкладывай, Андрей Иванович, что надумал?
— Нет, Василий Николаевич, уволь. Потерпи денек-другой.
Когда Луганов ушел, Миронов связался по телефону с начальником Крайского уголовного розыска и отправился к нему. В его кабинете Миронов не пробыл и десяти минут…
Часа два спустя, детально ознакомившись с рапортами Савельева, составленными в те дни, когда Андрей отсутствовал, и еще покопавшись в материалах дела, Миронов пригласил к себе Луганова.
— Что касается заграничных вещей и украшений, — говорил Миронов, — тут все ясно, но откуда записка, кому? Где сама Корнильева? У меня возникли по этому поводу следующие соображения. Первое — там ли мы искали Корнильеву, где следовало ее искать? Второе — достаточно ли мы уделили внимания Черняеву? Ведь он последний из известных нам людей видел Корнильеву. Сомневаюсь, можно ли брать на веру его заявление, будто ему ничего не известно о местонахождении бывшей жены. Тем более что в его поведении есть ряд странностей. Сопоставь, к примеру, рассказ Черняева о его знакомстве с мнимой Величко в Сочи и рассказом Садовского. Никакой тебе встречи на берегу, никакой ссоры — словом, совсем не то, что у Черняева. А письмо Кузнецова? Опять странность. Наконец, вся эта история с продажей вещей. Ведь Черняев говорит, будто любит жену и продолжает любить поныне, а сам хладнокровно, не моргнув глазом, вручает ее вещи спекулянтке.
Для перепродажи. Есть, между прочим, и еще одна «странность».
Миронов взял со стола папку с рапортами Савельева, раскрыл ее там, где была закладка, и протянул Луганову. Василий Николаевич внимательно прочитал отчеркнутые красным карандашом строки в последнем рапорте Савельева. Там говорилось, что в воскресенье часа в три пополудни Черняев отправился на вокзал и сдал в камеру хранения объемистый чемодан.
— Н-да, — процедил сквозь зубы Луганов. — И зачем ему понадобилось сдавать собственный чемодан на хранение?
— Не знаю, — сказал Миронов. — Но этот чемодан не выходит у меня из головы. Думаю, неспроста отнес его Черняев в камеру хранения. Интересно, на чье имя он его сдал?
— А ты предполагаешь, что не на свое?
— Все может быть, Василий Николаевич. Поведение Черняева день ото дня кажется мне все более странным.
— Ну, так я съезжу на вокзал и все выясню.
— Вот и договорились. Но это еще не все.
Миронов поднялся из-за стола, достал из сейфа записочку, что была найдена в кармане Савельева, и зачитал вслух:
«Строительной организации требуются кульманы и чертежные столы. С предложениями обращаться по адресу: почтовый ящик № 12487».
— Как по-твоему, — спросил он Луганова, — что бы это могло быть?
Луганов в задумчивости поскреб подбородок.
— Пожалуй, по тексту похоже на объявление…
— Объявление, — подхватил Миронов. — Конечно же, объявление! Но вот почему Савельев его записал, зачем оно ему понадобилось? Думаю, объяснение тут может быть только одно: это объявление как-то связано с Черняевым. Но как? Хорошо бы узнать, кто и когда давал это объявление, где.
— Что ж, — подумав, сказал Луганов, — это задача не из трудных. Можно провести проверку по бюро объявлений, по редакциям газет, не сдавал ли кто объявления с таким текстом. Время, конечно, потребуется, но глядишь, что и выясним.
— Правильно, — согласился Миронов. — Теперь вернемся к Корнильевой. А что, если Корнильева из Крайска не уезжала?..