Александр КАЗАНЦЕВ
ВИЛЕНА
В этом году исполняется двадцать пять лет как я выступил со своим первым научно-фантастическим произведением. Это был роман «Пылающий остров». Он начал печататься в «Пионерской правде».
Взявшись за перо, я был уже опытным инженером. О сверхаккумуляторе, об электрических орудиях, о полетах в космос, о множестве изобретений, которые я описывал в «Пылающем острове», я мечтал всерьез. Обгоняя жизнь и возможности научно-исследовательского института, руководителем которого я стал, я торопился воплотить технические идеи в жизнь, пока… в литературном произведении. Так же было и со вторым моим романом, «Арктический мост». Я увлекся техническим проектом подводного плавающего тоннеля, который можно было бы проложить между материками, в частности подо льдами Арктики.
Романы и повести вне зависимости от научно-фантастических идей, заложенных в них, я всегда стремился сделать произведениями, отражающими передовые идеи и чаяния прогрессивного человечества. Это я пытался осуществить и в романах «Мол Северный» («Полярная мечта»), «Льды возвращаются» и в повестях «Лунная дорога», «Внуки Марса» («Планета бурь»).
Сейчас я работаю над повестью «Вилена», с отрывком которой рад познакомить читателей «Искателя». В этой повести мне хочется показать прежде всего чувства людей в условиях нового времени, когда достижения техники могут породить новые конфликты, неведомые во времена Ромео и Джульетты. Люди нашего будущего, образы которых заложены в лучших людях современности, по-новому станут разрешать конфликты, утверждая тем черты нового человека, на которого всем нам так хотелось бы походить.
Прохожие оглядывались на маленькую изящную женщину не потому, что она была молода и хороша собой. На лице ее было выражение такой скорби, такого отчаяния, что людям становилось страшно за нее.
Женщина встала на бегущие вверх ступеньки ажурного мостика, переброшенного серебряной паутинкой через широкий проспект.
Далеко внизу по яркому голубому асфальту неслись встречные потоки разноцветных юрких машин. Вдали поблескивал на солнце островерхий шатер старой кремлевской башни, сохраненной на будущие времена прозрачным пластиковым покрытием. По обе стороны проспекта из густой зелени парков поднимались исполинскими раскрытыми книгами или надутыми парусами кораблей-великанов тысячеглазые башни жилых домов, со всех сторон открытых воздуху и свету.
На мостике остановились двое: профессор Лебедев из Института мозга и его племянник Ваня Болев, кибернетик, работавший в радиообсерватории над расшифровкой каких-то странных, принятых из космоса сигналов.
— Вид-то какой! — воскликнул Ваня Болев. — Только стихи и читать с такой высоты на весь город!
Был он светловолос и откидывал густую шевелюру назад, как делали когда-то поэты. Краем глаза он наблюдал за поднимавшейся на мостик маленькой женщиной.
— А я особенно ценю здесь воздух, — отозвался его грузный дядя. — Признаться, из-за него и предпочитаю мостики тоннелям. Ну их, подземелья!..
— Да, дышится легко, — согласился Болев. — А ты знаешь, дядя, однажды я заговорил об этом с приятелем, инженером. Он меня выслушал и стал серьезно объяснять, что легко так дышится теперь потому, что городской воздух больше не отравляется выхлопными газами машин.
Лебедев расхохотался.
— Вот тебе и цена поэзии!.. Выходит, дело все сводится к светильному газу, дающему при сгорании пары воды…
Тем временем маленькая женщина подошла к перилам мостика, взялась за них руками и заглянула вниз.
Лебедев встревожился, тронул за руку племянника, показал ему глазами на незнакомку. Вместе они подошли к ней.
— Простите, — сказал профессор, снимая шляпу с лысой головы. — Нам кажется, что у вас нехорошо на душе. В таких случаях хуже всего быть одной. Вы уж извините нас, что мы подошли непрошеные… У вас умер кто-нибудь близкий? — продолжал участливо спрашивать пожилой ученый.
— Хуже, — с горечью ответила женщина.
Она молча взглянула на него влажными глазами.
— Не можем ли мы чем-нибудь помочь?
Женщина отрицательно покачала головой:
— Уже не помочь… Никогда…
— Поверьте, это очень скверное и неверное слово «никогда».
— Простите, но я знаю вас, — вмешался Болев. — Вы приходили к нам в радиообсерваторню. Телесвидание с Луной. Помните? Я Ваня Болев, кибернетик.
— Вы позволите проводить вас? — спросил Лебедев.