— Не знаю, — пожал плечами я. — Иногда людям нужно выговориться, сбросить груз с души. Но мне с вами не скучно. Что ж, все мы ходим под Богом. Вам должно быть жаль его.
— Жаль его? — Она смяла в пепельнице сигарету. — Вы хотите сказать, что мне должно быть жаль себя. — Она плеснула в стакан еще джина. — А вы что, мистер Скотт, ищете жену?
— Да вроде, нет.
— А что вы ищете?
— Я бы хотел выяснить, как погиб О'Брайен.
Она поднесла стакан к носу и понюхала.
— Ужасная дрянь. Я пью это редко, только когда собираю после выступления столько аплодисментов, сколько сегодня. — Прищурившись, она посмотрела на меня. — А какое вам дело до О'Брайена?
— Никакого. Просто любопытно, как он погиб.
— Без всякой причины — просто любопытно?
— Да.
Она окинула меня изучающим взглядом.
— Как, вы сказали, ваша фамилия?
— Скотт.
— И вы хотите знать, как задавили Гарри?
— Совершенно верно.
— Я могу вам рассказать. — Она потянула из стакана, затем с отвращением поднялась и вылила джин в маленькую засаленную раковину. — Во сколько вы оцениваете такие сведения, мистер Скотт?
Я бросил сигарету в пепельницу.
— Вы имеете в виду, во сколько в деньгах?
Опершись массивными бедрами на раковину, она смотрела на меня с улыбкой, однако улыбкой отнюдь не доброжелательной, и лицо ее выглядело от этого так, словно его высекли из камня.
— Да, в деньгах. Честер Скотт. Ну разумеется. Я вспомнила, откуда я знаю ваше имя. Вас шантажирует Оскар.
— С чего вы взяли? — спросил я, сохраняя спокойствие.
— Слышу, что говорят люди, — неопределенно ответила она. — Лично я шантаж не одобряю. Мне нужны деньги, мистер Скотт. Я могу дать вам сведения, которые позволят вам освободиться от крючка Оскара, но это будет вам кое-что стоить. Грабить вас я не буду. Всего пять сотенных — и дело сделано. Это почти даром. Я знаю, сколько просит Оскар. Пять сотен — это все равно что бесплатно.
— О каких сведениях вы говорите?
— А пять сотен долларов у вас есть, мистер Скотт?
— С собой нет.
— Но сегодня они у вас могут быть?
— Не исключено. — Я знал, что на работе в сейфе лежат восемьсот долларов. Я могу их взять, а в понедельник, когда откроется банк, положить обратно. — А с чего вы взяли, что ваши сведения будут для меня настолько ценными?
— Дайте-ка сигарету.
Я подошел к ней, дал сигарету и чиркнул зажигалкой. Утопив кончик сигареты в огне, она положила руку поверх моей. Рука была горячая и сухая.
Я смотрел, как она втягивает дым, а потом медленно выпускает его через ноздри.
— Я могу снять вас с крючка Оскара, — сказала она. — Потому что знаю весь сценарий. Хотите узнать — выкладывайте пять сотен. Я уезжаю из города, и мне нужны разгонные.
— Как это вы снимете меня с крючка Оскара? — спросил я. Уж не издевается ли она надо мной?
— Я скажу вам не раньше, чем вы выложите денежки. Когда человека кусает змея, он применяет противоядие. Я дам вам противоядие против укуса Оскара. И если вы пожалеете пятьсот долларов для спасения тридцати тысяч, значит, вы просто глупец. Можете заплатить сегодня?
Если она не врет и действительно знает, как я могу прижать Оскара, пять сотен — это не деньги.
— Да, могу.
— Я буду дома после двух, — сказала она. — Живу я в «Мэддокс Армз», квартира десять. Приносите деньги, мистер Скотт, и вы получите противоядие. Приходите ровно в два. Мне нужно будет успеть на поезд. — Она подошла к двери и открыла ее. — А сейчас мне еще петь для этой осточертевшей пьяни. До встречи.