— Очень прошу — уточните через хозяина.
— Жду его с минуты на минуту. Еще?
— Что говорят соседи?
— Пименова никто толком не знает.
— Может, речь идет о ком-то другом?
— Нет, Кожаная куртка, берет. Вылетел в Москву.
— Он без семьи?
— Одинокий.
— Уточните также цель поездки в Москву, — напомнил Денисов.
— Непременно. Я сразу вам позвоню.
Когда Денисов положил трубку, Долговязый, который все это время внимательно следил за ним, спросил тихо:
— Что-то еще?
— Мне нужен Борис, — ответил Денисов.
— Сегодня?
— И как можно скорее. Телефон у него есть?
— Есть, но лучше я позвоню. У вас он не возьмет трубку.
— Звоните. Не говорите, где вы. Скажите, чтобы он был дома, никуда не уходил.
— Понимаю.
Долговязый набрал номер, выждал несколько гудков, потом положил трубку на рычаг, позвонил снова. На этот раз трубку сняли сразу.
— Это я, — сказал Долговязый. — Все в порядке. Никуда не ходи. Я скоро приеду… — Он пальцем утопил рычаг, повернулся к Денисову.
— Сидит сейчас с детьми. Вообще-то их обычно отводят к матери: она рядом живет.
— Еще вопрос: кто свел Бухгалтера с вами? Немец?
— Он.
— Как ему стало известно о пяти тысячах?
— Об этом вы его сами спросите…
— А пятый пассажир?
— С полотенцем? Этот ни при чем. Случайно оказался в вагоне.
— Извините, что задержал, — Денисов поднялся из-за стола. — Закон разрешает три часа для разбирательства. Особенно если кто-то утверждает, что он Мигель Сервантес Сааведра.
Мордастый улыбнулся.
— Какая разница, когда речь идет о квитанции за безбилетный проезд?! Михаил Семенович Савельев или Мигель Сервантес Сааведра.
Когда Мордастый, как оказалось, Михаил Семенович Савельев, ушел, Денисов вызвал из дежурки Немца.
— Выходит, идея втянуть Бухгалтера в карточную игру принадлежит вам?
— Возможно. — Немец посмотрел выжидающе.
— Вы были знакомы с погибшим?
— Откуда?! Он только что прилетел, а я…
— Как вы узнали, что при нем есть деньги?
Немец улыбнулся.
— Ну, это просто. Он сам подошел: «Вы москвич?» Ему нужно было на несколько дней где-то остановиться. В гостиницу же идти не хотел.
— Что он рассказал о себе?
— Мол, бухгалтер Запсибзолота. «Хочу сделать кое-какие покупки».
— А вы?
— «Могу, — говорю, — порекомендовать вас одной особе, о у меня был аналогичный случай, Прежде хочу убедиться в кредитоспособности». Он подумал, потом поманил меня, отогнул обшлаг куртки. Смотрю — пачка зеленых бумаг в банковской упаковке. «Вопросов, — говорю, — не имею».
— Ваши напарники видели вас в это время?
Немец поднял голову:
— Вы можете гарантировать, что, если я все скажу, со мной ничего не случится?
— Что вы имеете в виду? — не понял Денисов.
— Что я не окажусь там, где сейчас Бухгалтер?!
— Несомненно.
— Игроков этих я уже потом встретил, У киоска. Вернее — узнал. Мигнул: «Спуститесь в туалет. Есть жених». Ну и завертелось… При первой сдаче Музыкант сунул ему короля и десятку. Мне — две картинки. А Александру Ефимовичу вроде как не везло. Проигрывал — завлекал…
— Бухгалтер легко пошел на игру?
— Мы с ним перемигнулись: играем вместе…
— Выходит, вы играли и с тем, и с другими?
— Выходит.
— Как вы сидели во время игры?
— Как и при вас: Долговязый с Музыкантом лицом к голове поезда. Напротив, у окна, Бухгалтер. Я — рядом… — Немец вздохнул. — Если бы не эти восемьдесят рублей, что он выиграл, Бухгалтер, наверное, остался бы жив… — Немец развил мысль: — На Москве-Товарной схватил с кона выигрыш — и ходу. Музыкант за ним. Как прыгнул…
Денисов взглянул на часы.
— Вы хотели еще что-то добавить?
— Остальное, по-моему, ясно. Про пять тысяч в банковской упаковке знали все.
Уже вызвав машину, чтобы ехать с Долговязым, Денисов позвонил в Новосибирск: на душе у него было беспокойно.
— Это Денисов. Что нового? Хозяин квартиры не возвратился?
Дежурный инспектор в Новосибирске не успокоил:
— Пока нет, коллега. Я обязательно позвоню. У вас еще что-нибудь к нам?
— Дело в том, что Пименов наверняка прилетел в Москву не вчера, а сегодня.
— Уверены?
— Его мутило. Он плохо перенес полет.
— Может, и так. О чем это свидетельствует?
— Не знаю. Может, о болтанке… Как у вас с вылетом на Москву?
— Восемь рейсов ежедневно. Места практически есть всегда. Четыре часа полета.
— Может, все-таки ему не удалось вчера вылететь?! Где может находиться хозяин квартиры? Вернется он?
— Этого, коллега, я пока не знаю. В крайнем случае перенесем разговор с ним на утро.
— Как он характеризуется?
— Предупреждаю: личность сомнительная.
— А конкретно?
— Я назвал бы его скорее чудаковатым. В годах. Высшее образование. Работает на вокзале носильщиком. Живет один.
Долговязый показал рукой.
— Вон в том доме.
Денисов взглянул на невыразительное название автобусной остановки — «Продмаг». Район был незнакомый. Рядом с остановкой белела палатка, длинная стойка с разбитой пивной кружкой в углу.
Музыкант жил в четырнадцатиэтажной башне, на восьмом этаже, звонить не пришлось — услышав лифт, он сам вышел на площадку — растерянный, в мешковатых брюках и майке. Увидев Долговязого в сопровождении Денисова и младшего инспектора, он потерял дар речи.
— Пройдемте на кухню, — пригласил Долговязый.
Кухня была пустой, неуютной, в ней словно никогда не готовили. Отсутствовал самый намек на провизию. Семья питалась на стороне.
— Что произошло после того, как вы выскочили из поезда? — спросил Денисов.
Альтист все еще не мог опомниться.
— На Москве-Товарной!
— Куда он пошел?
— Бухгалтер? Я слышал, как он спрашивал дорогу на вокзал…
«Все-таки приезжий, — подумал Денисов. — Абсолютно не знал обстановки…»
— Вы пошли за ним?
Музыкант постепенно взял себя а руки.
— А что делать? Думал, Немец и Александр Ефимович… — он кивнул на Долговязого, — выйдут на конечной остановке из поезда, пойдут навстречу… Я не знал, что вы возьмете их в вашу контору. Извините: в милицию.
— Бухгалтер шел впереди? — продолжал расспрашивать Денисов. — В скольких метрах?
— Примерно в тридцати.
— Спешил?
— Он шел быстро. Несколько раз оглянулся.
— А вы?
— Шел следом! Что мне оставалось? футляр я сунул под пальто. По-моему, он меня не узнал.
— Вы под мостом проходили?
«Если Музыкант прошел под Дубниковским мостом, — подумал Денисов, — он должен был пройти и мимо места происшествия, свернуть там негде…»
— Под мостом тоже.
— Дальше.
— Потерял! Как под землю провалился,
— Где это произошло?
— Мы шли вдоль забора. Сзади выскочила электричка. Я перебежал на другую сторону путей.
— А он?
— Не знаю. Поднялся на платформу — впереди его уже не было.
«Все верно. Пименов шел впереди, свернул — и был сбит раньше, чем Музыкант поднялся на платформу. Электрички действительно ходят совершенно бесшумно».
Денисов незаметно перевел дыхание.
— Потом!
— Я быстро пошел по платформе…
Он не договорил: мальчуган лет четырех вбежал в кухню, на смуглом лице не было и тени сна.
— При нем ни слова… — шепнул Музыкант. — Спать! — крикнул он сыну. — Сколько можно говорить!
Мальчуган тонко чувствовал обстановку: увернувшись, бросился к Долговязому.
— Шура! Я к тебе… Хочешь, я сыграю «Опус девять»? Ты любишь!
Денисов посмотрел на часы.
— Кроме вас, взрослых нет?
— Только я. Жена на работе.
— А мать? Она живет рядом?