— Надеюсь, вы покажете нам, как они связаны, — обратился судья к Мейсону.
— Для большей ясности я снимаю последний вопрос, — ответил адвокат, — и спрашиваю вас, Сэм Марсон, признаете ли вы, что женщина, стоящая перед вами, ночью семнадцатого октября пришла к вам за платком, который она оставила в кабине, когда вы возвращались в отель «Бридмонт» на Девятую стрит?
— Нет, сэр. Вот та женщина, — он указал на сидящую Бесси Форбс.
— Вы не могли ошибиться?
— Нет, сэр.
— А если бы вы не узнали женщину, пришедшую за платком, то с тем же успехом вы могли не узнать пассажирку, которую отвезли на Милпас Драйв, не так ли?
— Конечно, если бы я не узнал одну, то мог бы ошибиться и во втором случае, — признал водитель.
— В этом-то все и дело. — Мейсон довольно улыбнулся.
— Ваша честь, — Клод Драмм вскочил на ноги, — я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.
Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул:
— Слушание дела откладывается до завтрашнего утра.
Войдя в офис, Мейсон взглянул на часы. Восемь сорок пять. Он включил свет и поставил на стол Деллы Стрит кожаный чемодан. Достав из кармана перчатки и надев их, Мейсон открыл чемодан и вынул из него портативную пишущую машинку, несколько чистых листов бумаги и конверт с маркой. В этот момент в приемную вошла Делла.
— Вы читали газеты? — спросила она, снимая пальто.
— Да, — улыбнувшись, ответил Мейсон.
— Скажите мне, вы специально вели дело к тому, чтобы столь эффектно закончить заседание?
— Конечно.
— Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас в правовую комиссию.
— Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного.
— Что-то я вас не понимаю.
— Видите ли, Делла, никто бы не удивился, если бы я поставил в ряд несколько женщин и попросил Сэма Марсона определить, кому из них он отдал платок. Или я мог бы указать на одну из женщин и сказать, что, по-моему, именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной.
— И что?
— Ну а я сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он очень смутно запомнил ту женщину. Я и сыграл на этом, использовав мисс Сибли. Она оделась как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и водитель не колеблясь отдал ей платок. К тому же я понимал, что прокуратура сможет убедить водителя. Они показывали ему Бесси Форбс не меньше десяти раз. Причем делали это как бы невзначай. Они сказали, что она ехала в его машине. Потом устроили очную ставку и заявили Бесси Форбс, что водитель опознал ее. Она, разумеется, промолчала и вообще не ответила ни на один вопрос. Для Сэма Марсона ее молчание означало признание в том, что она действительно ездила с ним на Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в этом все возрастала, и наконец он уже не сомневался в том, что в тот вечер он дважды встречался с Бесси Форбс.
— Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули.
— Разумеется, надул. За это мне и платят. Я провел допрос в необычной манере и сумел добиться своего прежде, чем прокурор разобрался в происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла.
— Почему? — спросила она, непроизвольно взглянув на руки.
— Потому что мы должны надуть их еще раз, и я не хочу, чтобы на бумаге остались отпечатки наших пальцев. Возьмите чистый лист и вставьте его в эту портативную машинку.
— Не люблю я эти машинки, — ответила Делла. — Лучше воспользуюсь своей.
— Не спорьте со мной, Делла. Каждая пишущая машинка обладает индивидуальными особенностями, можно сказать, своим почерком. Опытный эксперт легко определит не только марку машинки, на которой напечатана бумага, но и саму машинку.
— А в чем смысл всего этого? — спросила Делла.
— Мы собираемся написать признание.
— В чем?
— В убийстве Паолы Картрайт.
— О господи! — Делла изумленно взглянула на адвоката. — И что вы с ним сделаете?
— Мы отправим его редактору «Кроникл».
Девушка глубоко вздохнула и, сев за стол, вставила в машинку чистый лист бумаги.
Мейсон на секунду задумался и начал диктовать.
«Дорогой сэр!
Я обратил внимание на интервью с Элизабет Уокер, напечатанное в вашей газете. Мисс Уокер упоминает о высказанных мной, причем неоднократно, намерениях умереть на эшафоте. Рассказала она и о том, что большую часть времени я с биноклем в руках наблюдал за домом Клинтона Форбса, известного в этом городе под именем Клинтона Фоули.
Все сказанное ею соответствует действительности.