А его слушатели семнадцатого века равно смеялись от души и его шуткам и провидениям.
Однако когда скрытая ирония стала касаться уж слишком земных проблем, кое-кто перестал смеяться и даже задумался.
Издевательски и в то же время глубоко гуманистически звучали страницы трактата Сирано де Бержерака, посвященные войне. Трудно представить себе более язвительный показ всей нелепицы национальной вражды на Земле, сатирически отраженной в лунных войнах, где якобы луняне следуют довольно забавному принципу: «Спор допускается только между равными». Во имя этого силы каждой стороны уравниваются неким третейским судом. Здесь Сирано не удержался от того, чтобы ввести в свое повествование не названную им инопланетянку (возлюбленную его Эльду!), которая готова была последовать за ним на Землю, а на родной своей планете с присущей ей глубиной ума разоблачала противоестественность земных войн, когда враждующие короли допускают, чтобы «пробивались головы четырем миллионам людей, которые стоят гораздо больше, чем они (короли!), в то время как сами сидят у себя в кабинетах, посмеиваются, рассуждая об обстоятельствах, при которых происходит избиение этих простаков; однако не следует мне (инопланетянке) порицать доблесть ваших добрых собратьев. Дело такое важное быть вассалом короля, который носит широкий воротник, или того, который носит брыжжи».
Поэтому в смехотворной войне «иного света» строго уравненные противники встречаются: раненые с искалеченными, великаны с колоссами, немощные со слабыми, ловкие с проворными, доблестные с отважными, нездоровые с больными, крепкие с сильными… «И если кому-нибудь вздумается ударить другого, а не указанного ему врага, он осуждается, как трус, если только не будет доказано, что это произошло по ошибке».
Потом определяются потери и, если они равны, — бросается жребий и по вытянутой соломинке определяется победитель, но и это еще не решает исход «войны», предстоят еще диспуты: ученых с умными, знатоков со знающими, рассудительных с размышляющими. И эти победы ценятся втрое против военных. После окончательно определенной победы «народ-победитель избирает своим королем или своего собственного короля, или короля своих врагов». Выходит, и воевать было нечего!
Поело осуждения лунянкой земных войн маркиз де Шампань заметил:
— Боюсь, дорогой Сирано де Бержерак, быть может, вы и не угодили в чем-то маршалам Франции или коронованным особам Европы, но… обещаю вам сочувствие наших дам, которые оценят остроумие вашей лунной избранницы.
При этих словах Сирано почему-то густо покраснел. Но ведь не мог же кто-либо из присутствующих заподозрить, что у него Действительно была инопланетная избранница.
Горько улыбнувшись, он продолжал:
— Религиозную нетерпимость земной католической церкви Сирано-насмешник представил в лунных диспутах по поводу того, признать ли человека Земли разумным существом, если он в чем-то мыслит по-иному, чем здесь принято?
Позволяя обитателям «иного мира» высказывать их философские взгляды, резко расходящиеся с принятыми на Земле, Сирано рискованно, явно под влиянием бесед с Тристаном, повествует о таких вопросах, как вечность и безграничность Вселенной, ставя под сомнение единый акт творения как начало существования мира, который, будучи вечным, начала не имеет и не будет иметь конца.
Гассенди и Пьер Ферма переглянулись, а маркиз схватился за голову.
Вчерашний забияка с оскорбительной улыбкой и обнаженной шпагой в руке оказывался теперь отнюдь не меньшим задирой с гусиным пером за ухом и саркастической улыбкой на изможденном лице.
Однако глубокие мысли непременно нужно было, как советовал Тристан, перемежать со смешными нелепостями, чтобы истинно мудрое не слишком выделялось, сходя за выдумки так же несерьезные и смехотворные. Поэтому Сирано с завидной изобретательностью стремился показать в лунном «ином» мире все «наоборот»: города он делает подвижными и передвигает Их столь же глупым образом, как поднимался в небо с помощью магнита Илия-пророк. Лунные горожане, заводя пружины, заставляют спрятанные в стенах домов мехи дуть на паруса, приделанные к поставленному на колеса дому. Это все равно что пытаться сдвинуть с места лодку, сидя в ней и дуя на ее парус, не касаясь воды. Вкушение пищи Сирано заменяет на Луне вдыханием запахов. Лечение — предотвращением болезней, более того! — утверждает, что «воображение человека может способствовать его излечению» (на сотни лет предвосхищая психотерапию!). А вместо денежного обращения он допускает расплату «стихами»!