— Другими словами, — пояснил Мейсон, — вам отдали пустые подписанные пакеты, а их содержимое вы вложили гораздо позже.
— Не гораздо позже, а вскоре.
— Но вы же сами сказали, что положили сумочку в пакет после того, как она высохла.
— Сумочка находилась у меня, и с ее содержимым ничего не случилось.
— А где вы сушили ее?
— В своем кабинете.
— И сколько она сохла?!
— Не знаю, я не засекал время.
— Значит, могло пройти два дня, прежде чем вы положили все в пакеты?
— Я уже ответил, что не хожу с секундомером.
— Итак, ваша честь, — проговорил Мейсон. — Нельзя с уверенностью утверждать, что эту газетную вырезку не положили в сумочку в то время, пока она сохла. Суд увидит, что вырезка не подвергалась воздействию воды.
— Вырезка была в коробочке, — сказал шериф. — В маленькой коробочке, похожей на пудреницу.
— Я не думаю, что суд пытались ввести в заблуждение, — после некоторой паузы произнес судья Гарей, — и все же это дело с подписями на пустых пакетах, шериф, не проясняет сути. Суд не готов сейчас принять окончательное решение о приобщении сумочки в качестве вещественного доказательства, но мы обсудим этот вопрос.
— У меня есть еще несколько вопросов к свидетелю, — сказал Глостер.
— Спрашивайте, — сказал судья Гарей, — а то пора прекращать заседание.
— А что еще вы делали на яхте обвиняемой, шериф?
— Я ее осматривал.
— И что вы нашли?
— Я нашел мокрую юбку. А впереди, на уровне правого колена, было небольшое розоватое пятно.
— И что вы предприняли?
— Я отдал его в лабораторию, чтобы проверить, не кровь ли это.
— А теперь, ваша честь, можно и закончить заседание, — сказал Глостер, улыбаясь.
— Итак, — произнес судья Гарей, — суд прерывает заседание. Оно возобновится завтра в десять часов утра.
Дороти Феннер огляделась, ища глазами смотрительницу.
— Минуточку, — ответил Мейсон. — Я хочу задать вам один вопрос… Дороти, посмотрите на меня…
Она медлила, потом губы у нее дрогнули.
— Только не плакать! — приказал Мейсон. — Что за глупости! Вокруг люди. Скажите, вы ходили туда? Ходили?
Она опустила глаза.
Он достал из портфеля письмо:
— Делайте вид, будто его читаете. А теперь ответьте, вы ходили туда?
— Да, — ответила она почти шепотом. — Я сделала, как он просил. Ворота были открыты. Когда я вошла в кабинет, он лежал на полу в луже крови. Я опустилась на колени. Он был мертв. И тут я услышала, как сзади кто-то закричал. Не оглядываясь, я бросилась к окну, выскочила на улицу и побежала к причалу.
Я поняла, что оказалась в ловушке. Но тут вспомнила, что на берегу был выключатель, который мог отключить систему сигнализации на три минуты — на случай, если бы Элдеру захотелось выехать с острова на одном из катеров. Я отключила сигнализацию и побежала к причалу. Там была небольшая лодка. Когда прыгала в нее, то, видимо, обронила сумочку. Я видела пятно на юбке. Когда доплыла до своей яхты, то попыталась стереть пятно, потом переоделась и на лодке добралась до берега. Только в автобусе обнаружила, что потеряла сумочку. Хорошо, что я всегда ношу с собой запасной ключ и один доллар на всякий случай.
— Кто-нибудь видел, как вы входили в отель?
— Я была напугана и проникла в отель через черный ход. Меня никто не видел.
— Ну почему вы не сказали об этом? Я ведь несколько раз спрашивал вас.
— Я я… не хотела подводить вас. Если бы не сумочка… Мне казалось, что, если я вам все расскажу, вы не поверите…
Мейсон, улыбаясь, взял из ее рук письмо и положил его в портфель.
— Ладно, возвращайтесь в камеру и помалкивайте, — проговорил Мейсон. — Теперь понятно, почему Глостер так радовался, у него, наверное, есть свидетель, который видел вас о автобусе, когда вы возвращались в отель.
Мейсон взял портфель и вышел из зала суда.
Уже в автомашине Пол Дрейк сказал:
— Чепуха какая-то, Перри! Ты, конечно, сбил шерифа с толку этими подписями, но мне не нравится эта сумочка. Может быть, она все-таки ходила туда, Перри, она тебя обманула?
— Она обманула всех, даже себя, — сердито ответил Мейсон. — Она действительно туда ходила.
— Боже мой! — воскликнула Делла Стрит.
— А что ты сможешь сделать? — спросил Пол Дрейк.
— Не знаю. Нам нанесли два серьезных удара. Первый — Дороти Феннер была на месте преступления в день убийства. А второй — газетная вырезка, где Элдер обвиняет Дороти Феннер в похищении драгоценностей, рассказывает о том, что она побежала в воду, а там ее ждал сообщник в байдарке. Я полагал, что они заявят о письме, но, похоже, они и не собираются. Придется это делать мне, а они будут утверждать, что письмо не имеет отношения к делу. Тем более мы не знаем, где оригинал. Чтобы убедить суд, что копия соответствует оригиналу, надо разыскать этого Пита Кадиза, который нашел бутылку. Если бы эта маленькая лгунья сказала мне правду. Ладно, посмотрим, что еще приготовил нам Глостер.
Мейсон, Пол Дрейк и Делла Стрит стояли и смотрели на человека, который играл на аккордеоне.
Аккордеон умолк, человек обернулся.
Мейсон представил своих спутников.
— Нам хотелось узнать о бутылке с письмом, которую вы нашли, — сказал Мейсон.
Кадиз посмотрел на него, но ничего не сказал. Потом он встал и выплюнул изо рта табак.
— Что конкретно? — спросил он.
— Я хочу знать точно, как и где вы ее нашли и что вы с ней сделали.
— Мне надоела цивилизация. Я купил себе лодку, на большее у меня просто не было денег, и стал жить сам по себе. Там есть небольшая бухточка, и в ней остается много всякого хлама после отлива. Ну вот я как-то копался там и вдруг увидел эту бутылку с письмом. Через стекло прочел: «Теербелл». Я здесь знаю всех яхтсменов, и они меня отлично знают. Ну поехал в город и позвонил Джорджу Элдеру. Он попросил меня привезти эту бутылку. Я привез, а он мне заплатил пятьдесят долларов за беспокойство. Ознакомился с письмом. Потом спросил меня, читал ли я его. А мне зачем читать? Мое дело собирать мусор. Так и ответил, тогда он мне дал еще сто долларов.
— Значит, Элдер дал вам пятьдесят долларов?
— Да.
— А потом добавил еще сто?
— Угу… еще сто.
— Элдер мертв, — сказал Мейсон. — Вы теперь не связаны никакими обязательствами перед ним, Пит.
— Что вы имеете в виду?
— Такой человек, как вы, не поедет в город звонить кому-то из-за того, что нашел бутылку. Я думаю, Пит, вы поступили иначе. Вы прочли письмо и поняли, что оно может заинтересовать Элдера. Вот вы и отнесли ему бутылку. А когда он узнал, что вы читали письмо, то решил добавить вам еще сто долларов. Ну а что бы вы сделали, Пит, если бы вам пришлось выступать в суде?
Кадиз задумался.
— А вы неглупый адвокат. Я сейчас ничего не скажу. Если бы я и договаривался с Элдером о чем-нибудь, то бы не нарушил обещания. Но разговора о показаниях в суде у нас не было. Так что… Если бы меня вызвали свидетелем… черт с ним, сказал бы правду.
Мейсон достал из кармана листок.
— Кадиз, вот предписание, согласно которому вы должны явиться в суд завтра в десять часов утра в качестве свидетеля защиты в деле Дороти Феннер. Вы не будете выступать завтра, но вы должны явиться в суд. Вы свидетель защиты, и у вас нет никакого резона рассказывать кому-нибудь о нашем разговоре или о том, что вы собираетесь сказать в суде.
— Ладно, приду, — сказал Кадиз. — Хоть я и ненавижу всю эту суету.
В переполненном зале суда стояла напряженная тишина.
— Ваша честь, — говорил Клод Глостер, — у нас есть свидетель Рональд Диксон, который должен быть отпущен как можно раньше. Я бы просил суд временно отозвать шерифа и пригласить Рональда Диксона вне очереди.
— У вас есть возражения? — обратился судья Гарей к Мейсону.
— Возражений нет, ваша честь.
Рональд Диксон, высокий и слегка сутулый мужчина, занял место свидетеля.
— Вы работаете ночным портье в гостинице «Монаднок»? — спросил Глостер.