Да, спасибо. А вы кто?
Зовите меня Марион.
Он оперся о стену, обхватив колени руками, и уже открыто посмотрел на девушку.
— Очень любезно с вашей стороны. А как вы собираетесь называть меня?
Мистер Кинг.
О, вот я и снова король, не правда ли?
Девушка отошла от кровати и присела на ручку одного из кресел, изящно закинув ногу на ногу. На ней было длинное платье, которое не скрывало ее стройной фигуры и красивых коленей.
— Это вы подлатали мое лицо вчера ночью? — спросил Роджер.
— Да, я. А как вы себя чувствуете?
Думаю, что оно нуждается в повторном уходе. — Прямо сейчас?
А почему бы и нет?
Девушка подошла к умывальнику, открыла шкафчик над раковиной, сняла с белой полочки небольшую баночку с белой мазью и вернулась к Роджеру.
— Сядьте прямо, — попросила она. Когда Роджер принял требуемую позу, девушка взяла на палец немного мази и начала мягкими движениями массировать царапины на его лице. Закончив, она отступила на шаг и спросила:
— А как насчет руки?
Он послушно протянул руку.
— Очень вам благодарен, — сказал Роджер, когда она закончила эту процедуру, — У вас навыки валифицированной медсестры.
— Вам придется познакомиться со всем понемножку. Дверь вдруг открылась.
Вошел человек, небольшого роста, одетый в белый пиджак, с седой головой и грустным взглядом.
Первое, чем он обратил на себя внимание, начищенные до блеска коричневые ботинки. С изяществом опытного официанта он поставил принесенный им поднос на столик у кровати. Роджер тут же заинтересовался его содержимым. Он увидел сначала большой нож из слоновой кости, по виду напоминавший больше нож для резки бумаги. На подносе были чай, тосты, мармелад, масло и две тарелки под серебряными крышками.
— Я бы на вашем месте позавтракала в постели, — посоветовала Марион.
— Я никогда не завтракаю в кровати.
— Вам не следует переутомляться, — возразила она и тут же придвинула к столику табурет, чем очень рассмешила Роджера. Вначале он налил себе чашку чаю и выпил залпом. Потом приподнял крышки — овсяная каша, яичница с беконом. Роджер съел все без остатка.
Ну и прекрасно! — сказала она.
Что прекрасно?
Ваш аппетит.
Но это еще не все, — возразил Роджер. — Мне бы хотелось побриться.
— Сейчас я это устрою.
Когда она вышла, Роджер подошел к шкафчику над умывальником. Ни ножниц, ни лезвий — ничего режущего в нем не было. Он ждал минут десять — по крайней мере, ему так показалось: часов в комнате также не было. Затем дверь открылась, и снова вошла Марион вместе с официантом. В руках у него был небольшой черный мешочек.
Официант впервые заговорил. По выговору Роджер понял, что это типичный кокни из самого сердца Ист-Энда.
Сядете на кровать или к зеркалу? — спросил он, — К зеркалу, — ответил Роджер.
Хорошо.
Человек обошел вокруг табурета и развязал свой мешочек. Из него он извлек большую розовую салфетку, Роджер сел. Человек профессиональным движением обмотал ею шею Роджера, быстро побрил его безопасной бритвой.
Очевидно, к Роджеру относились настороженно; девушка к тому же, вероятно, считала его еще и лунатиком.
Официант принес ленч. Пока Роджер расправлялся с ним, орудуя костяным ножом, официант стоял молча поодаль. Минут через пять после того, как Роджер закончил есть, в комнату вошла Марион, держа в руках поднос с кофейником и двумя чашечками. Он сидел в кресле возле окна.
Вы не возражаете, если я выпью с вами кофе? — Я просто мечтал об этом.
Как самочувствие? — спросила она.
Хотя все это ужасно таинственно, но я вполне доволен.
— Я так рада. — Она никак не среагировала на слово «таинственно» и стала по-хозяйски разливать кофе.
— Благодарю. Когда вы намерены посвятить меня в местные секреты? — спросил Роджер.
Я ничего не могу вам рассказать, — проговорила она.
Вы считаете меня сумасшедшим?
Что вы, конечно, нет! — Она пролила кофе на блюдце. — Это же нелепо. Просто вам было плохо, а сейчас вы поправляетесь и скоро будете в полном порядке. Я хочу вам помочь. И мне хотелось бы, чтобы, вы говорили со мной откровенно.
О чем?
Обо всем, что придет вам в голову.
О прикладной психологии? Или психиатрии? Или еще о чем?
Просто говорите. Приятно, когда люди что-нибудь рассказывают.
Ну, допустим, я стану говорить о своей жене. О сыновьях. — На ее лице снова появился испуг, и Роджер решил, что у «мистера Кинга», вероятно, нет ни жены, ни детей. — Джанет не похожа на вас, разве только руки... Руки о многом говорят — вы знаете об этом?
Да, — согласилась она.
Роджер напустил на себя мечтательный вид. — О человеке можно безошибочно судить, если сравнить отпечатки на кончиках пальцев с линиями на ступнях ног. Да, я, кажется, собирался рассказать вам о своей семье. О Джанет рассказывать не стоит, а вот о мальчиках... У меня их двое. Старший — Мартин, но мы зовем его «Скупи». Смешно, не правда ли?
Мне нравится. — Она делала вид, что верит ему.
Скупи у нас большой парень. Почти шесть лет. На жизнь смотрит очень серьезно. Ричард на год младше и совсем не такой. Он воспринимает жизнь, не задумываясь, как она есть. Веселый малый и далеко пойдет, если выработает в себе солидность брата. Вы не верите ни одному моему слову, не так ли?
Прошу вас, продолжайте.
Почему вы мне не верите?
Продолжайте, прошу вас.
Почему вы работаете на убийцу?
Просто это моя работа.
Вам совсем не идет быть подручной убийцы. Она улыбнулась.
А если я, как сумасшедший, вдруг ударю вас?
— На эту тему мне нельзя с вами разговаривать, — сказала она. — Я знаю, что вас мучают сны и кошмары. Сны — это хорошо, а что касается кошмаров — я помогу забыть вам их и спокойно уснуть. Кошмары — временное явление, результат стресса. Не думайте об этом. Расскажите мне о ваших снах. Вот и все, что от вас требуется. Меня вы не испугаете. Я столько слышала всяких странных историй от разных людей. Расскажите самый страшный сон. Прошу вас.
«Что им нужно? Хотят заставить меня поверить в то, что я сумасшедший?»
Глава VI. КОШМАР
Он слышал стон...
Ему привиделась девушка с обезображенным лицом, в белой блузке, и ее рука безжизненно свисала с кровати.
Кошмар поглотил его всего, он продолжался, казалось, бесконечно, и каждый раз повторялось одно и то же — девушка, стон, четче, ближе, четче, ближе. Ему хотелось закричать, он открывал рот, но крик застревал в горле.
Потом он проснулся.
Уже третью ночь Роджера мучили кошмары.
Когда он просыпался, было всегда темно. Роджер знал, что, стоит ему уступить и включить свет, он уже не сумеет перебороть страх.
Шагов Роджер не слышал, но внезапно почувствовал, что кромешная тьма рассеивается. Он открыл глаза. Слабый свет пробивался из-под осторожно открывающейся двери. В комнату бесшумно проскользнула Марион и так же неслышно затворила за собой дверь. На ней был халат, волосы стягивала сеточка, на лице играла ободряющая улыбка. Она подошла прямо к нему, и ее прохладная, нежная ладонь легла на его горячий лоб. Затем Марион намочила губку и обтерла ему лицо и руки. Роджеру хотелось, чтобы она как можно дольше не отнимала своих рук.
— Все будет хорошо. Успокойтесь, — говорила Марион. — Если бы вы раньше рассказали мне о них, то теперь вам бы не пришлось так беспокриться.
Она произносила эту фразу десятки раз за последние трое суток, обычно это случалось днем. Утром же, просыпаясь, он никогда не видел ее в комнате. Роджер лежал, глядя на Марион — воплощение привлекательности. Она была для него всего лишь женщиной, с которой можно только поговорить, никак не изменив ее отношения к нему. Она же была уверена, что он болен, и считала своей обязанностью помочь ему. Роджер даже иногда испытывал желание возненавидеть ее, но ничего из этого не получалось.
Скоро вам будет лучше, — мягко сказала Марион. Он сел на кровати.
Дайте, пожалуйста, воды.