Он набрал номер телефона архива.
— Подберите мне все, что сможете, по делу об убийстве Хилды Шоу. Тотенхем, шесть недель тому назад, — сказал он.
— Слушаюсь, сэр.
— Мне не посылайте, я сам зайду.
Сказав это, Роджер сам удивился. Ну конечно же, ему не хочется, чтобы Тернбул догадался о ходе его рассуждений. Пускай это останется для него тайной.
Тут его вызвал Чэтуорт, дородный детина с бурно седеющей густой шевелюрой, очень смахивающий на оказавшегося не на своем месте фермера. Его кабинет оформлен в ультрасовременном дизайне — сплошь черное стекло и хромированная мебель. Да, Чэтуорт явно боится отстать от времени.
— Будем надеяться, что вы на правильном пути, — проворчал шеф, попыхивая небольшой манильской сигарой. — Тернбул еще не доложил, как там у него дела с этим Милсомом?
— Пока нет.
— Кстати, по поводу Тернбула. Он что, на самом деле такой, как о нем тут поговаривают?
Роджер давно ждал этого вопроса.
— У меня создалось впечатление, что Тернбул очень квалифицированный работник, сэр, По крайней мере рапорт он составил безукоризненно.
— Вот как? — Чэтуорт задумался. — Хорошо. Я просмотрю этот рапорт.
Роджер отправился к себе.
Скоро шесть. Денек выдался тяжелый, и вечер хотелось провести дома. Его жена, Джанет, периодически ругает Ярд, в котором ее муж, как ей кажется, днюет и ночует и где на него наваливают самую ответственную работу. Стоит Роджеру провести один-единственный вечерок дома, и Джанет наверняка успокоится. Он черкнул записку и только потянулся было к шляпе, как зазвонил телефон.
— Уэст слушает. Да, я буду с ним говорить. Хорошо, подожду.
Он пошарил левой рукой, нащупывая сигареты. Тернбул уговорил кого-то из местных полицейских набрать номер Ярда и позвать к телефону старшего инспектора Уэста. Тернбул определенно считает себя большой шишкой, а следовательно, не может тратить попусту свое драгоценное время.
— Это ты, Красавчик? — раздался в трубке голос. — Говорит Тернбул. Кажется, он у нас в руках.
— Милсом?
— Да. Он на крыше церкви, Брикли-стрит, Челси, возле Чейн-Уок. Но он вооружен.
— А ты уверен, что это Милсом? — не спеша переспросил Роджер.
— Конечно, уверен. Я решил, ты должен быть в курсе событий. Лезу за ним.
— Нет, оставайся внизу, — отрывисто приказал Роджер. — Поставь окружение и жди меня.
— Но ведь…
— Я сказал — жди! — рявкнул Роджер и, бросив трубку, кинулся к двери.
Церковь была намного выше домов в округе. Ее изящная стройная колокольня смотрела на широкую и спокойную Темзу, подпоясанную тремя мостами, на расположенную неподалеку каменную громаду тепловой станции Бэттерси, из широкой трубы которой валили клубы плотного белого дыма и медленно плыли над крышами убогих домишек на противоположном берегу реки.
Полицейские осаживали толпу зевак. Уже успели поставить знак объезда. Роджера остановил замотанный, но вежливый констебль. Это был пример терпеливости и педантичности, что присуще лондонской полиции в моменты ответственных испытаний..
— Прошу прощения, сэр, проезд закрыт, — сказал констебль. — Развернетесь, второй поворот направо и…
— Я Уэст.
— Кто?.. О, мистер Уэст. Прошу прощения, сэр.
Роджер ехал по опустевшей улице, чувствуя на себе завистливые взгляды подростков. Толпа насчитывала человек сто или даже больше. Повсюду сновали газетчики. Впереди высилась колокольня в обрамлении строительных лесов. Свернув за угол, он увидел группку местных полицейских и отряд пожарных в стальных шлемах, уже готовивших выдвижную лестницу. Словом, все, кроме Тернбула, были на своих местах.
Роджер затормозил возле пожарной машины, и к нему приблизился добродушный толстяк — суперинтендант местной полиции.
— Приветствую, Красавчик. Вижу, не теряешь зря время.
— Привет, Тедди. Где мой посланник?
— Тернбул, что ли?
— Он.
Полицейский скорчил гримасу.
— Внутри. А скорее всего уже на крыше. Его не удержишь.
Выходит, Тернбул не повиновался его приказу. Терпимость и терпеливость — качества похвальные, но к Тернбулу рано или поздно придется применять самые крутые меры. Может, прямо сейчас. Роджер кивнул суперинтенданту и направился к распахнутым настежь церковным воротам. Тедди шел рядом, на ходу просвещая коллегу из Ярда. На крышу можно было взобраться и изнутри церкви, и снаружи — не так давно колокольня пострадала от взрывной волны, и теперь ее ремонтировали. Что касается самой церкви, то она почти не пострадала — всего несколько дыр в крыше. Похоже, Милсом попросил здесь убежища, а его опознал проходивший мимо констебль и поднял тревогу. Пока прогремел один-единственный выстрел: стреляли в констебля, который находился в церкви.
— Внутри? — изумился Роджер, не веря собственным ушам.
В церкви стоял полумрак. Все окна, кроме одного, были застеклены обыкновенным прозрачным стеклом, Окно же позади алтаря сверкало и переливалось в лучах заходящего солнца, нимб вокруг запечатленного на нем в радуге разноцветных стеклышек Христа отливал золотом.
— Пуля попала в дверь ризницы, — пояснил суперинтендант. — Наш человек вошел сюда через ризницу, а Милсом в это время как раз взбирался на крышу.
Крышу поддерживали толстые дубовые стропила. В некоторых местах был натянут зеленый парусиновый тент, чтобы не протекало внутрь. Толстые стены из серого камня говорили о прочности божьего храма.
Возле ступенек алтаря стояли два полисмена без касок.
— Вряд ли он станет спускаться здесь, — полушепотом сказал суперинтендант. — Но все-таки нам лучше быть наготове.
— Правильно. Когда Тернбул вошел в церковь?
— После разговора с тобой.
Его нигде не было. Полицейские сообщили, что он зашел за алтарь — оттуда вела лестница наверх.
— Милсом на крыше, поэтому здесь можно спокойно подняться, — сказал суперинтендант.
— Верно, — кивнул Роджер.
На секунду в церкви повисла звенящая тишина.
— Тернбул! — негромко окликнул Роджер. Усиленное сводами эхо его голоса заметалось от стены к стене. — Тернбул!
Из ризницы вышел человек.
Возможно, это была всего лишь игра света, но человек производил впечатление бесплотного существа. К тому же на его бледном лице застыло выражение какого-то странного безразличия к происходящему. Серая сутана и воротничок говорили о том, что это священник.
— Где я мог его раньше видеть? — ломал голову Роджер.
Священник приблизился к полицейским.
— Я знал, что вы будете шуметь, — спокойно сказал он, — Здесь у нас не кричат.
— Вы правы, — согласился Роджер. — Извините. Не видели Милсома?
Священник вдруг зажмурил глаза, точно ему сделали больно, но тут же открыл их и сказал, глядя на Роджера:
— Нет.
В манерах священника было что-то такое, что заставило Роджера усомниться в искренности его ответа, но он не стал анализировать свои впечатления.
— Жаль. А кого-нибудь еще видели?
— Нескольких полицейских, в том числе того, который полез на крышу.
Роджер нащупал в кармане оружие. Нет, он не любит его носить, но, когда тот, за кем охотишься, вооружен, оружие необходимо. Ему вовсе не хотелось стрелять ни внутри церкви, ни даже на ее крыше, однако на потемневшей от времени дубовой двери ризницы была отчетливо видна отметина, оставленная пулей.
— Я полезу наверх, — сказал Роджер суперинтенданту. — Мы постараемся, сэр, причинить вам как можно меньше неудобств, — заверил он священника.
Не переставая гадать, почему этот человек посеял в нем сомнения своим категоричным «нет», и размышляя о том, может ли солгать святой отец, Роджер повернулся спиной к священнику и стал взбираться наверх. Теперь его мысли вернулись к Тернбулу — в мужестве этому парню не откажешь: у него нет оружия, а Милсом, как известно, вооружен.