Владимир заметил, что банкир только пригубил чашечку с кофе, а пить не стал.
— Последние годы я надиктовываю на магнитофон свои воспоминания. Не все подряд. Только то, что кажется мне особенно интересным. Мне самому! — Для убедительности он постучал себя по груди. — Вспоминаю встречи с колоритными людьми, забавные случаи. Приключения во время поездок по белу свету. Мое вольное или невольное участие в событиях, которые нынче причислены к историческим.
— Однажды я не поленился и перечитал свои заметки. — Антонов улыбнулся. — Знаете, получилось неплохо. Звучит самонадеянно? Согласен. Хорошо ли, худо, но это будет моя книга! И мне пришла в голову мысль добавить в нее главу с предках. В молодости о дедах и прадедах не вспоминаешь. А потом уже спросить о них не у кого. Знаю, конечно, кем были деды и бабушки, но все приблизительно, недостоверно.
Полгода назад я пригласил студентку и поручил ей порыться в архивах, поискать документальные подтверждения семейным преданиям. Мне казалось, что девушка, ее зовут Лена Стольникова, отнеслась к работе очень серьезно. Съездила в Питер, в Исторический архив, начала заниматься в московских архивах. А через месяц внезапно потеряла к моим предкам всякий интерес и исчезла с моего горизонта.
— На какое-то время работа застопорилась, — продолжал Антонов. — А месяц назад я нанял опытного журналиста Леню Павлова. Продолжить поиск. Договорились — коли приглянемся друг другу, я дам ему хорошее место в своем издательстве.
— А как же со студенткой? Архив — не Бермудский треугольник. Было расследование?
— Не знаю. Я поставил в известность милицию. Мне сказали, что пока оснований для объявлений всероссийского розыска нет. Что иногда молодых девушек одолевает страсть к путешествиям. Остряки! Они много чего наговорили. Но Стольникова так и не нашлась!
Фризе показалось, что Антонову почему-то не хочется вдаваться в подробности. Его глаза стали похожи на маленькие кусочки льда.
— Вы хотите, чтобы я расследовал убийство Павлова?
— Да. Кроме всего прочего, меня раздражает тот факт, что с моим именем связан трагический случай.
«Вот где собака зарыта! — подумал Фризе. — Дело не в маме убитого журналиста! Не в желании покарать убийцу, а в том, что на мундире уважаемого банкира появилось пятнышко. Убит литературный секретарь, и, пока в деле не поставлена точка, пересудам и гипотезам в печати несть числа. Тем более что Павлов когда-то работал в газете».
— А прокуратура? Милиция? Продолжают расследование?
Антонов посмотрел на Владимира с иронией. Слегка поднял плечи:
— По долгу службы, по долгу службы. А вы займетесь этим за большие, зa очень большие деньги.
— Следователь не рассказывал вам о своих «успехах»?
— У них имелась одна версия. Как нынче говорят, «кавказский след». Последнее время уволенный из газеты Павлов торговал спиртными напитками. В ларьке. Задолжал большую сумму хозяину. Кавказцу.
— За неуплату долгов расправляются сурово.
— Тут другое. Следователь выяснил — хозяин Павлову долг простил. Мать Леонида подтвердила. Долг-то простил, но потребовал информацию о том, как идут дела в моем банке. Какую информацию хотел он получить — неизвестно. Павлов был человеком щепетильным и никогда бы не согласился шпионить. Об этом и говорить смешно! Да он же никак и не связан с банком. Даже не бывал здесь. Мы встречались у меня дома.
— Кавказец, естественно, все отрицает?
— Клянется, что уважал покойного, как брата. Называл джигитом.
— И алиби у него железное?
Банкир безнадежно махнул рукой.
За эти полчаса, что они беседовали, Фризе колебался — браться ему за дело или отказать Антонову. Предлог для отказа выглядел убедительно: частный детектив не имеет права расследовать убийство.
Но теперь Владимир почувствовал острый интерес к делу. А спроси его, что стало причиной, — он не смог бы ответить
Предчувствие удачи?
Желание утереть нос коллегам из прокуратуры?
Может быть, и то, и другое, и третье. А может быть, проснулся азарт ищейки, которой скомандовали взять след.
Фризе принял решение и даже прикинул, как можно обойти официальные запреты.
— Поручите мне работу в архивах. Ту, которой занимался ваш литературный секретарь.
— Шутите? Опытному сыщику рыться в архивной пыли? Мне обещали и издательстве подыскать нового паренька.
— Это единственный способ обойти ведомственные преграды. У меня будет основание поинтересоваться работой Павлова. Его успехами. Выяснить, где его записи?