— И вы ничего не знаете о дяде?
Известно, что в восемнадцатом он поступил добровольцем в Экспедиционный корпус. В составе отряда пехоты прибыл на американском крейсере «Олимпия» в Мурманск. И, наверное, погиб.
— Родители послали запрос в Америку?
— Какой запрос, Леня? И без такого запроса отец и тетки, как дети священника, были «лишенцами». Знаете, что это такое?
Леонид не знал.
— Это были граждане без гражданских прав. Даже без права учиться в институте!
Впервые за время их знакомства Павлов подумал о банкире с раздражением: «Пока вы, господин Антонов, были товарищем Антоновым и занимали комсомольские и партийные посты, наверное, боялись и поминать про своего деда священника. И не рассуждали о том, как плохо приходилось лишенцам!»
Но эта маленькая тучка, возникшая на безоблачном горизонте их отношений, не убавила стараний в поисках.
И вот наконец мелькнул маленький знак на пути к успеху! Словно единственная, нетронутая бурей вешка, указывающая на потерянный фарватер.
Павлов счастливо улыбнулся и откинулся на спинку неудобного стула. Он радовался так, словно искал в дебрях истории этот фарватер лично для себя.
Такой обнадеживающей вешкой оказалось упоминание о священнике Никифоре Антонове в Описи документов Святейшего Синода за 1912 год.
Среди тысяч названий грамот и документов, попавших в Опись, Леонид отыскал запись, состоявшую всего из одной фразы:
«О выдаче путевого пособия определенному к службе в Америке священнику Никифору Антонову».
Семейная легенда Антоновых о том, что дед служил в православном храме русской общины в Нью-Йорке, нашла подтверждение. Теперь оставалось по номеру, проставленному в Описи, отыскать папку с документами
Но сделать это оказалось непросто.
Рядом с записью о выдаче путевого пособия красовался выцветший от времени лиловый штамп: «Выбыло». И приписка мелким бисерным почерком: «Присоединено к делу № 144 за 1914 год».
Павлов заполнил бланк-заказ, а через два дня Таисия Игнатьевна, заведующая читальным залом, вернула его с пометкой архивариуса: «Дело отсутствует».
— Что сие означает?
— Что дело отсутствует, Ленечка. Ни больше ни меньше.
— Находится у другого исследователя?
— Думаю, что нет. Иначе так бы и написали: «Выдано».
— Что же делать?
— Не знаю. Может быть, его заложили куда подальше?! В архиве тоже работают люди.
— Не-е-т! — Леня начал сердиться. — Я столько папок перелопатил впустую. А когда приблизился к цели — вы говорите, папка пропала! Пропала, так ищите!
Таиска, так между собой величали заведующую завсегдатаи зала, рассмеялась.
— Ленечка, почаще сердитесь! У вас лицо становится таким одухотворенным.
— Спасибо. А в обычное время оно тупое?
— Ладно, схожу сама в хранилище, поговорю с архивариусом.
Через день ему принесли из хранилища новую папку. Дело № 144.
И здесь Леонида поджидал сюрприз.
Павлов представил себе изумленное лицо банкира, после того, как он преподнесет ему сногсшибательную новость: «От вашей хваленой сдержанности, господин Антонов, не останется и следа!»
В общем-то Леня симпатизировал банкиру. Но иногда Павлова раздражала его манера разговаривать — слишком уж спокойная, даже безмятежная. Как будто Антонов знал все, что может произойти. И готов справиться с любой неожиданностью.
Сейчас Лене было приятно думать о том, как крепко он сумеет озадачить шефа.
— Да! Находка клевая! — не удержался он от восторженного комментария.
И поймал на себе внимательный взгляд заведующей читальным залом.
Ни одно событие в подведомственном помещении не проходило мимо ее внимания.
Павлов показал заведующей большой палец. Таиска ответила ободряющей улыбкой и приложила указательный палец к губам. Призвала к спокойствию. Она считала, что никакие сенсационные открытия исследователей — так официально именовались посетители архива — не должны нарушать тишину.
— Леня, вы сделали открытие? Нашли упоминание о кладе?
Павлов уловил тонкий аромат «Мажи» и обернулся.