— А мать Луизы… Что вам известно о матери Елизаветы Дудниковой? — спросил Родников.
— Очень немногое. Да и что особенного можно сказать о скромной работнице игрушечной фабрики, ни разу не покидавшей родной город и воспитывавшей дочь без мужа? — сказал Дольный и вновь, вытянув шею, посмотрел на дисплейчик своего теркома.
Ростислав помрачнел. Значит, рассказ Луизы о матери, влюбленной в науку и готовой работать в самых трудных условиях, — ложь? В чем еще она солгала ему? Или, может быть, правильнее спросить — в чем не солгала?
Образ девушки, ослепительно-прекрасный образ, на который даже мысленно нельзя было смотреть, не прищурившись от яркого света, начал быстро тускнеть.
— Кстати, Ростислав, на Титане, как нам удалось установить, Луиза Додсон должна была воспользоваться вашим допуском на погрузку зондов, чтобы помочь Касмеру их уничтожить. К сожалению, выяснили мы это слишком поздно и не смогли вас предупредить. Но что-то ей помешало. Видимо, она нарушила какую-то очень важную заповедь асмеров, за что душа ее была «освобождена». Это ведь вы убили Луизу, Касмер! Я не требую признания, но лишь констатирую факт. Сутки назад полиция на Титане окончательно разобралась в этом запутанном деле и получила ордер на ваш арест.
Ростислав еще раз взглянул на Касмера и похолодел. Похоже, он ничего не успевал сделать: прямо в голову космоэколога был направлен ствол блантера, и палец Касмера уже нажимал на спусковой крючок.
Когда именно Дэвид успел отстегнуть ремни безопасности, Ростислав не заметил. Теперь у Касмера было сразу два преимущества: оружие и свобода маневра. Сделать ничего было нельзя. Но сдаваться без боя…
Родников рывком отщелкнул ремни безопасности. Касмер выстрелил. Секундой раньше «Деметра» начала какой-то маневр. Дэвида отбросило к баку рембота. Игла прошелестела в каких-то сантиметрах от головы космоэколога. Второй раз сбитый с толку и потерявший ориентировку Касмер выстрелить не успел: намного лучше тренированный в условиях невесомости Ростислав прижал его к креслу, прихватил поверх рук ремнями безопасности и затянул их, что называется, на последнюю дырочку. Через минуту прибившийся было к па-нарамнику блантер покоился в кармане у космодесантника, а Касмер поверх ремней безопасности был обмотан еще и куском фала от собственного мотоскафа.
Из динамика громкой связи донеслась еле слышная музыка, веселая, торжественная и печальная одновременно. Родников не поверил своим ушам, увеличил громкость и убедился: действительно музыка, духовой оркестр. Играет марш «Прощание славянки».
Что они там, спятили?
— Дэв, следите за панорамными экранами и не отвлекайтесь, — укоризненно сказал Ростислав, вынимая блантер из кармана и засовывая его за пояс своего скафа.
— Не верь клеветнику! Пусть замолчит! Иначе… Иначе я уничтожу вас обоих, — прохрипел Касмер. Глаза его налились кровью, на виске вздулась синяя жилка.
— Давайте все-таки дослушаем Дольного до конца. Михаил Романович, вы можете чем-нибудь подтвердить ваше обвинение? Оно слишком серьезно для того, чтобы оставаться бездоказательным.
— Полиция на Титане имеет все необходимые улики. Да и реакцию Касмера вы видели.
— Это нормальная реакция честного человека, оклеветанного преступником! — клокочущим от негодования голосом пробулькал-прохрипел Касмер. — Пилот, да выключи ты, наконец, эту музыку!
Ростислав уменьшил громкость.
— Я не верю вам, Михаил Романович. Дэвид, не волнуйтесь. Это, конечно, ложь. Но насчет асмеров… Так почему они так невзлюбили ваш проект, Михаил Романович?
— На то есть много причин. Одна из них очевидна: с точки зрения асмеров, мы делаем работу за дьявола, то есть насаждаем жизнь. Асмеры верят, что Земля была единственной планетой в Галактике, на которой сатане удалось породить греховную жизнь. Пыльца же, содержащаяся в контейнерах, грозит созданием еще нескольких очагов жизни. Этого, с точки зрения асмеров, допустить никак нельзя.
— И это абстрактно-философское противоречие — виновник столь многих катастроф и жертв?
— Религиозные войны, опустошавшие Европу в средние века, велись из-за крохотных различий в толковании одних и тех же писаний.
— Допустим. Но я не могу поверить в существование целых коллективов людей, стремящихся к смерти. Отдельные самоубийцы — печальная реальность. Но чтобы многочисленные, хорошо организованные отряды…
— Это тоже реальность. В прошлом так случалась уже не раз. Идеология асмеров, кстати, во многом позаимствована из хорошо известных историкам религиозных ересей средних веков. Ничто не ново под луной. В годы расцвета гностически-манихейских учений число религиозных самоубийц превышало число жертв инквизиции. Но вам не кажется, что мы ведем себя несколько неприлично? Наш третий собеседник совсем заскучал. Давайте мы и его вовлечем в разговор. Князь, у меня есть к вам пара вопросов, на которые я никак не могу найти ответа. Скажите, как вам удавалось выявлять людей, активно участвующих в Проекте? Вы помните, пилот Родников, многочисленные катастрофы последних лет? Во всех них прослеживалась одна скрытая, но вполне отчетливая закономерность. Каждый раз среди погибших оказывался хотя бы один человек, посвященный в проект «Сотворение мира». Таким образом погиб почти весь офицерский состав «фиолетовика», с которого первоначально планировалось провести пуск «одуванчиков» со спорами. Погибли многие разработчики и генные инженеры, участвовавшие в Проекте. Как вы нас вычисляли, князь?
Касмер с каменным выражением лица следил за панорамниками. Ростислав на всякий случай проверил, не подбирается ли какой-нибудь мотоскаф к «Дятлу». Нет, окрестности были пусты. Капитан не предпринимал никаких попыток освободить контейнеры, и это было подозрительно.
— Молчите? — улыбнулся Дольный своей жутковатой лаковой улыбкой. — Но ваш секрет мы, кажется, разгадали. Это не телепатия, не чтение мыслей. Просто отлично работающая разведка плюс миниатюрные полиграфы дистанционного действия. Я верно говорю, князь? Ваш сверхчувствительный приборчик реагирует на влажность тела, частоту пульса, диаметр зрачков и тому подобное. Вы нацеливаете на проверяемого сенсоры и объектив своего полиграфа и произносите какую-нибудь фразу с ключевыми словами. Например, «сотворение», «мир», «контейнер», «пыльца», «спора»… Конечно, стопроцентной надежности ни один полиграф не обеспечивает, поэтому от них в свое время и отказались. Но асмеров это мало волновало. Что им пять-десять невинно погибших, если они «освобождают» людей тысячами? Я правильно говорю, князь?
Ростислав чуть заметно вздрогнул. Он вспомнил, как возле ажурной белой беседки Луиза бесхитростно спросила про ракеты, а Касмер тотчас начал разглядывать свой огромный терком. Все совпадает: Луиза задала провокационный вопрос, ее «старший брат» тут же определил, как отреагировал на это пилот-спасатель.
Касмер по-прежнему не отвечал. Но космоэколога, похоже, это совершенно не задевало.
— Будем считать, что на первый вопрос вы уже ответили. Теперь второй. Почему люди, о которых доподлинно было известно, что они никак не связаны с асмерами, вдруг начинали проявлять странную активность? Ярчайший пример тому — вы, пилот Родников! Вам ведь объяснили в Агентстве, что рейс «Деметры» будет не совсем обычным, просили посодействовать выполнению Миссии. Но вы не только не помогли, но наоборот, все испортили! Как вам удалось этого добиться, князь?
Ростислав посмотрел на Касмера, впившегося в панорамник яростным, почти испепеляющим взглядом, потом на Дольного, который напоминал сейчас отпускника, развалившегося в шезлонге на пляже. Кусок фала, крестообразным узором украсивший его обычный белый балахон, похоже, совершенно не смущал космоэколога.