— Ну вот, Боря, — продолжала Анастасия, выждав минуту, чтобы дать мне возможность усвоить услышанное, — я тебе объяснила некоторые истины, которые отпечатаются в твоей базовой памяти. А тайна, которую я слегка приоткрыла, так и останется тайной, потому что вскоре все события, связанные со мной, вы забудете. Извини, Боря, за некоторые неудобства твоего прибытия сюда.
— Я ведь сейчас мертвый? — догадался я.
— Да, как говорят ваши медики, клинически мертвый, живой к нам попасть не может. Но ты связан с жизнью этой серебряной нитью, она вернет тебя обратно на Землю. Медальон я забираю, он тебе больше не потребуется. Прощай, Боря, мы с тобой еще встретимся, в последний раз, но уже на Земле.
Она взмахнула рукой, и я стал стремительно отдаляться. Мой обратный полет уже не был столь радостен и лучезарен, как предыдущий. Все скрыла серая мгла, а через некоторое время я вообще перестал что-либо чувствовать и осознавать.
Разбудил меня утром, как всегда, будильник. Надо было идти в школу.
Я вспомнил свой сон и первым делом ощупал шею. Медальона на ней не было.
Воздаяние ВитекТретью ночь подряд Виктору снился один и тот же странный сон. Будто лежит он посередине футбольного поля, а две команды выстроились, чтобы начать играть. Между ними судья в белой милицейской гимнастерке, перетянутой портупеей, и в фуражке. Лицо белое как мел. Витёк сразу узнал его и удивился. Еще два дня назад, когда ночью брали с подельниками ювелирный, он лично застрелил прибежавшего на шухер «мусора». И вот теперь тот здесь. Жив, здоров. Стоит, строго так глядит на Витька сверху вниз и грозит ему свистком. Узнал он и футболистов. В одной команде его кореша по банде. В другой собралась конкурирующая группа. В руках у тех и других ножи, кастеты, металлические палки, цепи.
У обоих вратарей за спину закинуты трофейные немецкие автоматы. Лежит Витёк, дивится и не понимает, что ему делать, если он один посреди поля. Присмотрелся внимательно и тут видит, что на стуле за своими воротами он сам сидит. Только без головы. Сидит, размахивает руками, а головы нет. И тут понял Витёк, что он сам и есть голова. И что сейчас им будут играть вместо мяча. Страшно ему стало, попробовал кричать, остановить, но где там, ни единого звука не смог издать, лишь широко открывал рот.
Судья дает свисток. Подходит к нему нападающий от конкурентов и со всего маха бьет бутсой прямо в орущий рот. Все завертелось, понеслось. Летает Витёк от игрока к игроку и орет беззвучно, не переставая. Затем освоился и стал даже пробовать команды давать, кому его передавать надо. Вот вырывается вперед капитан его родной братвы, впереди один вратарь. Только вознамерился капитан пробить по воротам, а вратарь спокойно так снимает с плеча автомат и длинной очередью как раз по Витьку.
В этом месте он всегда просыпался в холодном поту. «К чему бы это? Явно не к добру». Потом долго не мог заснуть снова. Душила злоба на соседей за косые взгляды и бойкот, который они ему объявили. Размышлял, как свести с ними счеты. Затем вспомнил соседскую по этажу девушку Вику, студентку-филологичку. Да, классная была баба. Красавица. А уж фигура — закачаешься. Несколько раз подваливал к ней Витёк, и столько же раз она с презрением давала ему от ворот поворот. Вот это снисходительное презрение и бесило его больше всего. Как-то, после очередного конфуза, решил он жестоко отомстить ей.
Налившись с двумя приятелями, Виктор подстерег ее в пустом подъезде дома. Не говоря ни слова, они закрутили ей рот шарфом и поволокли в подвал. Там среди труб отопления они жестоко надругались над ней. Но этого Витьку показалось мало. Злоба и ненависть душили его. Финкой он перерезал ей горло. Затем ночью замыли следы крови, положили Вику в мешок и незамеченными перенесли труп в подвал дома на соседней улице. Все прошло гладко, никто его даже не заподозрил. Вот только после этого отец Вики повесился, а мать лишилась рассудка и попала в психушку, где вскоре умерла. Но эти издержки не волновали Виктора. Он был отмщен — это главное. Витёк стал смаковать подробности той оргии, но помешал резкий телефонный звонок. Он не собирался вставать, однако телефон все звонил и звонил, громко, настойчиво, не давая ни заснуть, ни сосредоточиться. Соседи будто вымерли, мать с сестрой после вечернего возлияния храпели на все лады. «Вот суки, не хотят подходить. Ну, я им за это завтра устрою», — пригрозил Виктор неизвестно кому, надел шлепанцы и вышел в коридор.