Чтобы вернуть Артура, кибермаг пустился на хитрости, принялся бить парня по его самому слабому месту — благородству. Двадцать пятым кадром Артур стал получать кадры плачущей Клео, и при этом вокруг нее вился некий злодей из брачной конторы и заманивал, завлекал простодушную девицу в хитроумные сети.
И вот однажды дверь офиса распахнулась, и на пороге возник Артур. Широкоплечий, решительный.
— Привет, прохвост! — обратился он ко мне, да так уверенно, будто знал меня лет тридцать. Затем сибиряк ухватил меня за грудки и поднял над креслом: — Ну и рожа. Такому детский велосипед не дашь посторожить. Где она? Глаза не отводи, я все равно твои мыслишки насквозь вижу.
— Не надо читать чужие мысли — это неэтично, — хрипел я, напрасно пытаясь освободиться, — а адреса клиенток мы не выдаем!
Артур продолжал меня трясти, я терпел. Сопляк. Думает, раз невзрачный мужичонка передо мной, значит, безобидный. Нет, Клео заслужила кого-то поумнее.
Спас меня Пек. Обычно он первым удирает на своих колесиках, а тут смело въехал между нами.
— Позвольте! — храбро заявил стол, после чего козлом принялся бодать нашего лирического героя пониже спины, подталкивая того к широкому, во всю стену, окну.
— Ты чего озверела, мебель? — опешил Артур, а Пек только этого и ждал.
— Смотри!
За окном полыхал огнями вечерний мегаполис. Кровавыми потоками текли автореки. Бешено крутились жернова кольцевых дорог. Кажется, шагнул в этот мир — и сгинул.
На что у меня язык подвешен, а речь, которую закатил кибермаг, не повторю. Он лихо трандил о безумном мире, в котором спастись можно только любовью, о маяке настоящих чувств, о бессмыслице бешеных гонок и всякую прочую хрень для клиентов. На прощание Пек ему распечатал координаты Клео, и с этого дня у наших влюбленных пошло-поехало. Роман развивался бурно. Так всегда бывает, когда влюбленные созданы друг для друга на небесах, а подобраны ПК двенадцатого поколения. Очень быстро взаимная любовь Клео и Артура достигла пятидесяти баллов, а «полтинник» — это стандартный предбрачный уровень.
И вот однажды они явились в офис вдвоем. Физиономия сибирячка лучилась отвратительно счастливой улыбкой. Ясно: сейчас рухнут перед Пеком на колени и попросят его компьютерного благословения. На колени наши влюбленные не упали, но приглашения на свадьбу вручили, и в эту секунду мне будто рассекли грудную клетку и ткнули ржавым гвоздем прямо в сердце. На глаза навернулись слезы: чужое счастье — тяжкое испытание. Не этого я желал на самом деле!
Спасла меня благословенная привычка к лицемерию. Я выстрелил шампанским, бросился их поздравлять, а сам лихорадочно соображал, где можно срочно раздобыть порцию цианистого калия. Глаза бы мои не смотрели на эту торжествующую ухмылку молодого самца-победителя. Оказаться рядом с Клео, стоять на его месте, вот чего я хотел сейчас, а не выдавать слезы зависти и обиды за слезы умиления.
Клео достала кредитную карточку, чтобы оплатить услуги «Счастья тудей». Оставалось получить деньги, но внезапно из-за спины выехал Пек и заявил:
— Свадьба отменяется. С этой минуты вы не должны видеть друг друга — опасно. Расстаться придется года на два-три. Прощайте.
Впервые в жизни я не расстроился, потеряв верные деньги. Не до того было. Что тут началось! И угрозы, и упреки, и капли. Попробуй влюбленным объясни, что они должны расстаться из-за почти нулевых значений узлов их вероятностных хронотраекторий. Не поймут, как не захотели понять Клео с Артуром. Последний вообще решил, что мы хотим получить с них большую неустойку — по договору Клео не имела права в течение года выбрать мужа без одобрения «Счастья тудей».
Зато как я их утешал! Я наслаждался своим актерством, теперь уже слезы радости выдавая за слезы сочувствия. Каких-то три года — чепуха для вечной любви! Пролетят и не заметишь! А с каким удовольствием я наблюдал за Артуром. Что, мальчишка, не привык получать от жизни такие оплеухи? Ничего, учись терпеть. Кибер-маг — это вам не уличная гадалка, компьютерам такого класса запрещено играть на бирже и тотализаторе, и если авторитетный кибермаг предупреждает об опасности, благоразумный человек только «спасибо» скажет.
Несчастных влюбленных я проводил до самого выхода. Они ушли в темноту вечерних дождливых улиц, а я еще с минуту смотрел им вслед, представлял, как они бредут по лужам и клянутся, обещают, шепчут бессмысленные слова любви и знают: все обман, и ничего не останется на губах, кроме нежного и пустого имени.
И тогда я сорвал с лица маску сочувствия и по-сатанински захохотал.
В офисе я стал выпытывать у Пека подробности. Оказывается, на ближайшие годы для всех совместных хронотраекторий Клео и Артура расчет дал очень низкие значения. Дней семь они еще могли быть рядом друг с другом, дальше — гибель. В переводе с языка вероятностей Пек фактически получил Первый закон Тита о ненависти Вселенной к большой любви: не любит мир, когда сказку делают былью. Кибермаг так и сказал, хотя обычно посмеивался над моими «мировыми законами».
Мне бы насторожиться: ПК грубо льстит, значит, что-то задумал электронный гад! Но я тогда словно с ума сошел, об одном волновался: как разлучить их побыстрей.
Дело в том, что они не собирались отказываться от встреч. Их сам кибермаг предупредил, а они, умные, современные люди, вели себя как герои дешевой мелодрамы. Тогда я лично бросился спасать их от закона собственного имени и на следующий день отправился на встречу с Клео. По дороге целую речь подготовил. О том, что в жизни всегда есть третий, средний путь. Не надо переть против запрета кибермага — там Первый закон и могильные черви. Не надо шарахаться в отчаянье. Нужно просто переключиться на реальный вариант. Здесь я приосанился, расправил плечи, пригладил залысины. Даже мысль мелькнула: а вдруг Клео забудет о сибирячке и обратит внимание на меня. Я ведь тоже мечтал о великой любви, и ничего, утерся, живу как-то, бизнесом занимаюсь. Чем не пример? Ну их, эти вселенские чувства. Даешь среднюю любовь среднего класса! Иначе порезом руки не отделаешься — от Первого закона не открутиться.
Все это я и попытался объяснить Клео, но только дошел до Первого закона, как она испуганно посмотрела на меня и, не сказав и слова, ушла. Слушать меня не стала!
Тогда я начал бомбардировать их письмами, чуть ли не трактаты отсылал на тему Первого закона, и до того увлекся, что иногда мне казалось: еще чуть-чуть — и я отгадаю его тайну и пойму, почему именно мир так безжалостен к высокому чувству. Увы, Артур меня сразу послал подальше. А что еще ждать от упрямого провинциала? Клео отвечала мягко, но только по форме. Самое плохое: их встречи продолжались, а недельный срок таял на глазах.
Тогда я принялся строить козни по их спасению всерьез.
Женщины в десять раз сильнее мужчин поддаются страху — зная это, я решил ее напугать. Наклеил бороду и, когда Клео шла по улице, на арендованной на чужое имя развалюхе врезался рядом с ней в столб. И что вы думаете? Они встретились в тот же день. Безумцы! Но я уже закусил удила и через подставное лицо арендовал квартиру, балконом выходящую на место их свиданий.
Представьте мизансцену. Вечер. Артур стоит под балконом с цветами. Я затаился на балконе с кирпичом в руке. Мы оба ждем ее.
Появилась Клео. Пока они целовались, я приготовил орудие устрашения. Именно мой кирпич свыше и должен был послужить предостережением влюбленным, напоминанием о безжалостном Первом законе.
Я замахнулся. Вы не представляете, как тяжело с высоты третьего этажа не попасть кирпичом человеку по голове. Он ведь не стоит на месте, а так и норовит шагнуть под траекторию. А тут еще подсознание под локоть толкает. Сознание собирается шарахнуть кирпичом рядом с Клео, хочет ее напугать, а подсознание упрямо тащит руку в сторону, выцеливает сибиряка.