Майор пристроился за спиной у москвича и не отходил от него до конца погребения.
Карманов вел себя на панихиде не как удрученный горем друг или любовник. Он то и дело отпускал сальные шуточки на ухо стоявшей рядом с ним стройной даме в черной юбке, черной кружевной блузке и огромных солнцезащитных очках. Ее траурный наряд дополняли черная кружевная косынка, черный лаковый клатч и черные лаковые лодочки на огромных шпильках. На руке у нее красовался узенький платиновый браслет с каким-то орнаментом.
Посохин ожидал, что женщина, в конце концов, одернет толстяка, но та никак не проявляла своего неудовольствия и даже два раза улыбнулась в ответ на скабрезные замечания Аркадия Борисовича.
«Кажется, флирт у гроба, благодаря кинематографу, уже не считается дурным тоном», — наблюдая за беззаботной парочкой, заметил про себя Посохин.
Собеседницу Карманова майор прежде никогда не встречал. Он был уверен. Судя по одежде, женщина была не из местных.
Когда народ потянулся к выходу с кладбища, Посохин взял москвича за локоть.
— Аркадий Борисович!
Карманов, уже готовясь подцепить под руку даму в черной кружевной блузке, оглянулся и с удивлением уставился на Посохина.
— Вы кто?
— Полиция. Но не Майами. Майор Посохин. Хотелось бы с вами побеседовать.
— О чем?
— О вашей подруге.
— Какой еще подруге?
— О покойной подруге.
— О Раисе, что ли?
Карманов со старческим отчаянием посмотрел вслед стройной даме в черной кружевной блузке, удалявшейся от них по главной аллее кладбища.
— У вас есть и другие покойные подруги? — с наигранным удивлением спросил его майор.
— Хватит Ваньку валять! Что вам надо? — не на шутку рассердился Карманов, с трудом отрывая взгляд от обтянутого черной юбкой крутого зада. У Аркадия Борисовича даже щеки покраснели. Он стал похож на синьора Помидора из советского мультика про Чипполино.
«Стоп! А тот мультфильм не черно-белый? — вдруг мелькнуло в голове у Посохина. — Надо будет проверить».
— Извините! — Майор виновато улыбнулся. — Тема у нас действительно серьезная и шутки в сторону. Когда вы видели госпожу Квасову в последний раз? Вопрос тривиальный, но без него никак нельзя. Давайте с вами присядем вон на ту удобную скамеечку.
Посохин потянул Карманова к деревянной лавочке возле ближайшей из могил.
— Присядьте, пожалуйста. Будьте любезны.
Карманов вырвал свою руку из крепче и крепче сжимавших ее пальцев майора.
— Что вы меня тащите?! Я отлично все слышал.
Он подошел к лавочке, поддернул на коленях брюки и сел, закинув ногу на ногу.
— Допрашивайте! О чем вы там хотели говорить?
Посохин садиться не стал.
— Меня интересует, когда вы видели в последний раз Квасову Раису Николаевну? — спросил он, нависая над Кармановым.
— В последний раз? — переспросил тот, отворачиваясь от полицейского. — В понедельник. В позапрошлый понедельник.
Карманов исподлобья глянул на майора. Он не был испуган. Высокомерный москвич был раздражен.
«Интересно, сорвется он на крик или не сорвется?» — мысленно задал себе вопрос Посохин.
— Где вы ее видели, Аркадий Борисович?
— На старом пляже.
— Когда? Часы, минуты.
— Точного времени не назову. Примерно в девять вечера. Было еще светло.
— Что вы там делали?
Карманов хмыкнул и покрутил головой.
— Отдыхали. Пили, закусывали. Говорили о прелестях жизни.
«Не сорвется, — решил про себя Посохин. — Хорошо подготовился или абсолютно ни при чем?».
— Кто еще там присутствовал?
— Мой Пятница. Табанин Васисуалий, — сострил Карманов, поправляя воротник рубашки. Майор не был записным книгочеем, но в каком произведении фигурирует персонаж с издевательским именем Васисуалий, он знал.
— И все? — спросил он сухо, выводя разговор из игривого русла.
— Еще был какой-то Васькин друг.
— Что за друг?
— Я его в первый раз видел. Васисуалий его Стасом называл. Высокий такой, с длинным носом. И наглый не в меру. Какое-то местное чмо.
— Фамилию не знаете?
— Не спрашивал.
— А где работает, тоже не спрашивали?
— Нет. Мне его работа как медведю укроп. Какой-нибудь скотник или сторож, судя по всему.
— Хорошо. Вы выпили, закусили и дальше? Кстати, Аркадий Борисович, Квасова много в тот вечер пила?
— С нами она выпила максимум граммов пятьдесят.