— А я мало сплю, — вздохнула Ульяна. — От силы часа три. Как Харитона похоронила, так внутри будто что-то окончательно сломалось. Смысл жизни потерялся. Ночью из квартиры выхожу на улицу и хожу вокруг дома, хожу. Все думаю — зачем живу, какая людям от меня польза?
«Удивительно, — отметил про себя Вадим, — выходит, я почувствовал выходящую из квартиры Ульяну Наумовну подсознанием, а затем мои чувства преобразовались в сон. Бедная женщина. Единственный сын погиб, а тут и муж умер. Есть от чего впасть в депрессию».
Наевшись до отвала, что с ним с утра случалось весьма редко, Вадим с особой нежностью поблагодарил хлебосольную хозяйку за чудесное угощение и отправился в прокуратуру. В памяти он себе сделал зарубку — вечером непременно купить побольше продуктов. Раз уж Ульяна Наумовна не хочет брать плату за постой деньгами, то пусть хоть продукты будут ей компенсацией.
До начала рабочего дня еще было достаточно времени, и он решил пройтись пешком.
Вадим сидел в кабинете прокурора и ждал разноса. Однако его не последовало.
Сан Саныч не спеша листал протоколы допросов, где-то пролистывал быстро, а где-то задерживался взглядом подольше. Наконец он закрыл папку, вернул ее следователю, побарабанил пальцами по столу и со вздохом констатировал:
— Поработал ты на совесть, бумаги намарал много, однако результат нулевой. Словом, очередной висяк.
— Но, Сан Саныч, это ведь только начало, — попытался защищаться Вадим. — Буду раскручивать Киндинова. Интуиция подсказывает, что он убийца. Больше некому. Как говорят люди, именно он чаще всего распивал спиртное с пострадавшим. Наверняка тут обыкновенная бытовуха. Напились, поссорились и… Правда, скользкий какой-то этот Киндинов. Не так будет просто его расколоть. Тут, конечно, ничего удивительного — бывший зек. Лагерные университеты прошел.
— Что ж, продолжай, — неопределенно вымолвил прокурор, — может, и нащупаешь какую зацепочку.
Зазвонил телефон.
Прокурор поднял трубку.
— Да. Кравцов.
По мере того как прокурор слушал, лицо его все больше мрачнело: похоже, кто-то говорил ему неприятные вещи.
— Что за чертовщина, — произнес он нервно. — Маньяк завелся, что ли? Этого нам еще не хватало. Ладно, сейчас следователь подъедет.
Резко опустив трубку на аппарат, Кравцов посмотрел на Вадима с некоторым сочувствием и распорядился:
— Бери мою машину и срочно дуй на место происшествия. Как приедешь — машину отпусти. Она мне будет нужна.
— Но что случилось, Сан Саныч, и где?
— Ах да, — махнул рукой Кравцов, — извини, я ж тебе ничего не сказал. С утра мне опять настроение подпортили. Областной прокурор на ковер вызывает.
- На разнос, что ли? За что?
— Из-за взяточника. Не может смириться коммерсант со своим необычным положением. Во все инстанции жалобы наказал. Обвиняет прокуратуру в том, что якобы мы ему доллары подсунули. Но ничего, белый флаг я не собираюсь. выбрасывать и ни на какие компромиссы не пойду. Вплоть до разбирательства у Генерального прокурора. Напрасно некоторые надеются, что за деньги можно всех купить. Не дождутся.
— Но областной прокурор вроде порядочный человек, — заметил Вадим, — должен разобраться.
— Я тоже такого мнения, — вздохнул Кравцов, — однако на нервы вся эта некрасивая возня действует. Ладно, хватит об этом. Теперь о происшествии. Звонил начальник районного отдела полиции Миловидов Григорий Петрович. Ты его видел у меня на совещании. Так вот, он сообщил, что на Кропоткинском жилмассиве вновь убийство. Убит парнишка лет семнадцати. Буквально в ста метрах от того подъезда, где был убит слесарь-сантехник Сажин.
— Опять в подъезде?
— Нет. На этот раз не в подъезде, а во дворе детского садика. На месте все узнаешь. Оперативная группа ждет следователя.
Под старым корявым вязом — труп: худой черноволосый парень в потертых джинсах и футболке навыпуск. Правая рука его, вытянутая вперед, сжимает в кулаке одноразовый шприц, левая неловко подогнута под грудь. Под рисового цвета лицом, уткнувшимся в кусок картона, лужица спекшейся крови.
— Мертв? — механически спросил Вадим, хотя и так было очевидно, что пострадавший без признаков жизни.
— Да, — кивнул судмедэксперт Селиванов, невысокий подполковник медицинской службы с профессорской, клинышком, бородкой. — Предварительно полагаю, что смерть наступила от удара тупым твердым предметом в теменную часть головы примерно между двумя и тремя часами ночи. Более точно будет указано в акте экспертизы после вскрытия.
Вадим перевел взгляд на присутствующих двух сотрудников полиции.
— Кто обнаружил труп?
Вперед выступил участковый, лейтенант Илья Куликов. Он кивнул на стоявшего в сторонке пожилого небритого мужчину в клетчатой рубахе.
— Обнаружил сторож детского садика Афанасьев. Он позвонил мне, а я доложил начальнику райотдела полиции.
— Полковник послал на место происшествия меня, — вступил в разговор инспектор уголовного розыска старший лейтенант Игорь Осипов. — По прибытии я обеспечил охрану места происшествия, огородил его красной лентой, — старлей широким жестом указал на ленту, привязанную к веткам деревьев.
Вадим спросил сторожа:
— Как вас звать-величать?
— Я Антон Поликарпович, — ответил сторож и приблизился к следователю, — по совместительству еще и дворник.
— Антон Поликарпович, расскажите подробнее с того момента, как вы обнаружили труп. В котором часу? Может, видели кого-нибудь поблизости или слышали шум, разговоры, ссору; может, назывались имена?
— Увидел я убитого без четверти четыре, еще на часы посмотрел. А тихо стало во дворе примерно за час до того, как я вышел во двор из своей сторожки.
— Минуточку, выходит, что за час до вашего выхода во двор, там был какой-то шум?
— Так здесь всегда шум, — сторож отвел взгляд в сторону, — разве вам не известно, что тут всю ночь наркоманы тусуются? Утром устаешь шприцы подбирать. А ведь днем сюда детишки приходят. В теплое время года эта вакханалия тут часто бывает.
— А вы не пытались их разгонять?
— Разгонять?! — грустно усмехнулся сторож. — Я уже год здесь работаю и в первое время сделал было попытку, но мне приставили нож к горлу и предупредили: «Старик, будешь нам мешать — перо в бок получишь».
— И много наркоманов собирается?
— Не считал. Но примерно десятка полтора будет.
Вадим пристально посмотрел на участкового.
— Лейтенант, вы в курсе того, о чем говорит Антон Поликарпович?
— Даже очень в курсе, — вздохнул Куликов, — не ошибусь, если скажу, что убитый — Костя Суглобов. Я его узнал. Он тут за старшего был. Мне приходилось с ним беседовать. И не раз. Я давно работаю по этому детскому садику и другим территориям участка. Не одного распространителя наркотиков посадили. Но всех кайфующих не посадишь. Только, бывало, разгонишь компанию в одном месте, она собирается в другом. Наркоманы очень мобильные. Прогнал из детского садика — они на территории педучилища начинают кучковаться; разгонишь там, они переходят в лесопосадку за школой или за музыкальным училищем. Не набегаешься. Ведь по всем дворам, скверам и подъездам посты полиции не расставишь. У меня на них и картотека имеется. Наркоманы — можно сказать, общенациональная беда. К ним более крутые меры нужны. Государственные.
— Участковый по-своему прав, — вступил в разговор подполковник Белов, проработавший на должности эксперта-криминалиста около трех десятков лет. — Но давайте, товарищи, вернемся к сегодняшнему конкретному происшествию, убийству гражданина Суглобова. Наверное, у многих из здесь присутствующих складывается мнение — убитый стал жертвой скандала среди наркоманов. Причина ссоры может быть весьма банальной, как бы лежит на поверхности, — не поделили дозы или кто-то задолжался: в наркотическом угаре и произошло то, что произошло. Или у кого другое мнение?
— Я так и подумал, — согласился инспектор уголовного розыска.
— Если честно, и я придерживаюсь такой версии, — прижался Вадим, — пока, конечно.