Я проследил за его взглядом. Из-за одной из земляных стен вышли Данзель с остальными. Рейд был цел, по крайней мере на первый взгляд, только вот друида среди них не видно. Что-то сжалось внутри коротко, колюче. А вдруг не выжила? Плохое предчувствие ударило под дых.
Мы встретились неподалёку от того места, где я завалил проклятого Вождя орков. Его туша всё ещё лежала там, огромная и неподвижная, напоминая о масштабе схватки. К моему облегчению, Жрец не стал задавать лишних вопросов, а сразу наложил исцеляющую магию сначала на меня, потом на Илина. Тепло разлилось по телу, снимая часть боли и усталости. Приятное, хоть и временное облегчение.
Моё состояние заметно улучшилось. Не до конца, но жить можно, а вот Илин… Магия на него почти не подействовала, повреждения после открытия Замков явно лечению не поддавались. Только время и покой могли помочь.
Если он не перегорел, значит, шанс есть.
Хотелось верить, что здесь именно тот случай. Хотя лицо Илина покрыла смертельная бледностью, он тяжело дышал, но в глазах по-прежнему горел огонь. Значит, не всё потеряно, внутренний стержень куда важнее любой магии.
Данзель склонился над телом Вождя, будто ждал, что тот очнётся и расскажет, как именно сдох. На лице читалась смесь растерянности и раздражения, он продолжал читать заклинания, машинально, словно по инструкции. Но лишь закончил, выпрямился и снова вперился в меня взглядом, как будто лично я ему жизнь испортил. В глазах отразились неприязнь и недоверие, почти вражда.
— Что это вообще значит? — буркнул он, сверля глазами то мёртвого монстра, то нас с Илиным. — Ты уже забрал добычу? И где наш товарищ, он отправился тебе на помощь. — В его голосе прозвучала претензия.
Я спокойно пожал плечами — не видел смысла вступать в пустой спор.
— Добыча моя. Всё по правилам. Я его в одиночку положил. А приятель ваш вон он, — махнул в сторону, где лежал труп Убийцы. — Сдох.
По рядам остальных прокатилось недовольное сопение, кое-кто даже хмыкнул. Один из бойцов громко фыркнул, словно не верил или просто хотел сделать вид, что не верит. Они явно не ожидали такого поворота событий и не хотели признавать очевидное.
— Это правда, — спокойно, но с хорошо скрываемой злостью сказал Илин. Со стороны казалось, будто Данзель оскорбил лично его. — Когда я прибыл, Вождь уже был мёртв, — хотя голос его звучал слабо, в нём чувствовалась твёрдость.
Но у Данзеля эти слова вызвали обратную реакцию. Он завёлся с полпинка, лицо налилось краской.
— Очевидная чушь! — рявкнул он. — И так ясно, что твой дружок прикрывает наглую ложь. Наш погибший товарищ точно рассказал бы другую историю! Как вы смеете так легко топтать его память⁈ Присваивать чужой вклад в…
Он уже почти сорвался на крик, размахивал руками, как базарный торговец. Осталось только чтобы начал плеваться.
У меня не было ни желания, ни времени слушать этот спектакль. Счёт шёл на секунды.
— Во-первых, он не был в группе. Ни в отряде, ни в рейде — нигде. О его действиях, передвижениях и «вкладе» никто даже не знал. Он появился в самом конце, когда бой уже был закончен. А знаешь, что он сделал? — я сделал шаг вперёд и посмотрел ему в глаза. — Попытался вонзить отравленный кинжал мне в спину. Вот и весь его вклад.
Говорил жёстко, без эмоций.
Никто из них, похоже, даже не знал, где лежит труп этого «товарища». Он остался позади, у края поля, где мы с ним и схлестнулись. Отсюда его не видно — между нами завал из мёртвых тварей.
Я отошёл в сторону, протиснулся между тушами, перескочил через развороченное тело огра и добрался до места. Убийца лежал так, как я его и оставил — развалившийся, с полузакрытыми глазами и пальцами, судорожно сжимающими воздух.
Присел на корточки, выдернул свой кинжал. Тот самый, с чёрным покрытием, ещё тёплый от его руки.
Один миллиметр, и всё. Конец. Эта мысль всё ещё отдавалась холодком вдоль позвоночника.
Вернулся туда, где спор уже почти перешёл в ор. Не говоря ни слова, подошёл к Данзелю и швырнул кинжал ему под ноги.
Он вошёл в землю с глухим, плотным звуком — как нож в плоть. Лезвие дрогнуло и замерло.
— Вот его «вклад». Отравленный клинок мне в спину. — Никаких эмоций. Только факты. — Он был Тёмным Клинком, как я и говорил, — мы смотрели с Данзелем глаза в глаза. — Он сам признался, зачем пришёл. Убить меня и всех, кто рядом, — голос мой звучал ровно, жёстко, безапелляционно. — В том числе и нашу Леди, — последней фразой я озвучил приговор убийце.
По рядам прокатился тяжёлый выдох. Информация усваивалась со скрипом, но спорить с фактом, воткнутым в землю, невозможно. Данзель уставился на кинжал, побледнев, затем облизал пересохшие губы, будто не знал, что сказать. Шок и неверие боролись в нём.