Но больше всего в ближайшем космосе находилось, конечно, гражданских судов. В отличии от боевых звездолётов Империи, имеющих преимущественно форму вытянутого конуса, гражданские звездолёты могли быть самых разных форм и размеров. Были тут и небольшие, вытянутые в линию, серебристые корабли, напоминающие скорее гигантскую швейную иглу, не раз виденные в фильмах диски тарелок с ярко-сияющей огнями каймой, и летающие сферы, связанные между собой тоннелями-переходами.
Сама же планета под нами имела рукотворное орбитальное кольцо, наподобие тех, что есть у Сатурна, но из материалов, напоминающих стекло и сталь. Именно к этому кольцу и пристыковывались многочисленные корабли, не приближаясь к самой планете.
Но вот вдруг экран потемнел, тень от чего-то большого заслонила местное солнце. Огромный шар диаметром в несколько десятков километров плыл по орбите планеты. Даже мы на весьма впечатляющих размеров тяжёлом крейсере «Заря» по сравнению с ним казались жалкой букашкой.
Ничего себе, так это же «Звезда Смерти»! Куда же я попал? Уж не в великую Галактическую Империю из известного фильма, которой правят беспощадные ситхи?
— Что это за громадина перед нами? — не удержавшись от вопроса, я указал на многокилометровый шар, уже успевший удалиться от нас на некоторое расстояние.
— Ты про планетарную крепость? — уточнила Лана, и, получив подтверждение, с гордостью объяснила. — Она служит для защиты планеты. У неё щиты просто умопомрачительной мощности, а с одного выстрела своих орбитальных мортир она может испарить фрегат вроде нашего, да и крейсер против её пушек долго не устоит.
— И зачем Вам такая мощь? — поинтересовался я. — Против кат-шийцев?
— Не только, — ответила девушка, посмотрев на меня своими пронзительными карими глазами. — Есть и другие расы, желающие нам зла, да и между людьми не всё так гладко.
— А с тем большим кораблём, — я начал вспоминать морскую терминологию. — Линкором, который уничтожил Землю, эта крепость справится?
— Линкоры — очень мощные звездолёты, но у кат-шийцев их не так много, — уклончиво ответила эльфийка. — Для защиты от них или на случай большого сражения, помимо флота, вокруг Белатора пять таких крепостей.
— И часто тут случаются сражения? — спросил я, всё ещё чувствуя себя не слишком безопасно.
— Это же столичная система, Кир, самое сердце Империи. После Великого перемирия битв здесь не случалось ни разу, — ответила Лана, забирая свою руку. — Но нам нужно идти, я провожу тебя к стыковочному терминалу.
До сих пор не могу понять какие отношения связывают нас с ней, особенно после того случая в её каюте. Но, видимо, теперь ещё долго я не найду разгадку на этот вопрос. Я даже до конца не понимаю, как сложится моя судьба, и увидимся ли мы снова.
Пока я думал, девушка уже вышла из каюты, видимо намереваясь подождать меня снаружи. Но собирать мне было абсолютно нечего, и я сразу последовал за ней.
— Лана, а что по поводу кат-шийцев: удалось узнать, почему они имеют на нас такой зуб? — вспомнил я ещё один важный вопрос, который так и не успел выяснить.
— Не думаю, что их волновали мы, скорее всего всё дело в тебе, Кир, — поправила меня девушка. — И, к сожалению, у меня нет ответа на твой вопрос. Да, ты Игрок, выступающий на стороне людей, а уничтожить чужого Игрока, это большая победа для Стейтов. Но у всего есть цена, и идти на открытую войну с Империей ради этого кат-шийцы никогда бы не стали.
— Может всё дело в моём Умении? — предположил я, кстати оно за время сна уже успело полностью перезарядиться.
— Не думаю, что дело в нём, — покачала она головой. — Да, я о подобном ни разу не слышала, но оно вполне безобидно и вряд ли как-то может угрожать им.
За разговором я и не заметил, как мы прошли мимо всех кают корабля, поднялись на лифте и оказались в просторном зале.
— А вот и тот самый, Кир, из-за которого началась вся эта заварушка, — неожиданно раздался мощный голос, резко прервавший наш с Ланой разговор. — Рад приветствовать нового Игрока в наших рядах.
Передо мной, в уже не раз виденной чёрной форме, стоял высокий мужчина, который не сильно проигрывал в этом отношении нашему троллю. Выглядел он молодо, и от прочих офицеров, стоящих вокруг, его отличали, разве что, две широких белых полосы на плечах, там, где у военных обычно располагаются погоны.