— Как же так?… Объективно это работа на нас.
— Выбрось из головы слово «объективно». Хорошенько запомни, что признание действия преступным зависит от классовой цели, как это действие преследовало. А едва ли даже у такого несообразительного субъекта, как мой друг Сурен Грачик, есть сомнение в классов цели спасения архива. А?
Кручинин насмешливо смотрел на Грачика, с мрачным видом стаскивавшего намокшие горные ботинки:
— Ну как, имеются сомнения в преступности типа, которого мы разыскиваем, и в классовой направленности его «бережливости»?
Вместо ответа Грачик с грохотом швырнул один за другим свои тяжелые ботинки к подножию печки.
Свет в комнате был уже давно погашен, к л да Грачик негромко сказал:
— Странная… эта Рагна… Я даже не узнал, какой у нее голос…
Кручинин не ответил. От его постели доносилось дыхание спокойно спящего человека.
Грачик с досадой потянул одеяло к подбородку.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ НА «АННЕ»
Друзья еще сидели за завтраком, когда в гостиницу явился Оле Ансен. Он был прислан шкипером, чтобы показать им дорогу к пристани и доставить на «Анну» продукты, приготовленные хозяином гостиницы для их морского путешествия.
— Решили стать моряком? — спросил Грачик у Оле.
Ансен беззаботно рассмеялся:
— Да, нанялся матросом на «Анну».
Трудно было совместить то, что вчера о нем говорилось, с ясным и, как казалось Грачику, чистым образом проводника. Но, с другой стороны, трудно предположить, чтобы все его знакомые и родственники ошибались в характеристике, которую ему давали. Они были довольно единодушны, хотя Грачику и казалось, что они ошибаются. Он не мог найти объяснения этому странному явлению.
Кручинин же, как казалось, не задумывался над такими незначащими пустяками. Он продолжал с хозяйкой беседу о местных песнях, которые его очень заинтересовали. Он даже заставил немолодую женщину спеть надтреснутым голосом две или три народные песни.
Кручинин спросил и у Оле, не знает ли он каких-нибудь песен. Парень на минуту сдвинул брови, соображая, по-видимому, что лучше всего исполнить, и запел неожиданно чистым и легким, как звон горной реки, баритоном. Он пел о море, о горах, о девушках Севера с толстыми золотыми косами, живущих в горах на берегу моря.
— Вы любите песни? — спросил он, окончи.
— Да, — сказал Кручинин. — Я люблю песни и… собираю их везде, где бываю.
— Наш пастор тоже собирает песни и сказания, — заметил хозяин гостиницы. — Он даже записывает их на этакий аппарат. Я забыл, как он называется.
— Эта машинка здесь, — сказала хозяйка. — Я ее спрятала. Думала, может быть, из-за нее могут быть неприятности.
— Неси-ка, неси ее. Пускай гости посмотрят, — сказал хозяин.
Через несколько минут перед нами стоял портативный магнитофон вполне современной конструкции с приделанным к нему футляром для запасных лент. Запись велась на пленку и позволяла тут же воспроизводить ее на том же аппарате переключением рычажка.
— Умная штука! — восхитился хозяин. — Сам поешь, сам слушаешь.
— Наверно, очень дорогая, — уважительно заметила хозяйка и фартуком смахнула с футляра пыль.
Кручинин один за другим поставил несколько кружков лент и внимательно прослушал.
— Нужно будет попросить разрешения пастора воспользоваться этим аппаратом, — сказал он.
— Сейчас вы увидите самого пастора, — сказал Оле Кручинину. — Он, наверное, уже на «Анне».
— На «Анне»? — удивился Кручинин.
— Он решил воспользоваться этим рейсом, чтобы побывать на островах.
— Ах, вот что! Подбирается приятная компания.
— Если не считать Видкуна, — пробормотал Оле.
— Как, и кассир тоже?
— Кажется, да.
К пристани друзья шли тихими улицами. Стук подкованных ботинок о гранит мостовых четко разносился между тесно сошедшимися домами. Встречные здоровались с русскими приветливо, словно то были давнишние знакомые. Каким-то образом весь городок уже знал, что они русские. И это радушие относилось не столько к случайным туристам, сколько к великому народу, представителями которого они тут невольно оказались.
Грачик издали увидел у пристани приземистый зелено-белый корпус «Анны».
В сторонке, поодаль от толпы, Грачик заметил Оле и Рагну. Они стояли, взявшись за руки, как любят держаться дети, и о чем-то беседовали. У Рагны было такое же сосредоточенное лицо, как накануне. Оле же, по обыкновению, был весел и то и дело смеялся. При виде русских он высоко подбросил руки девушки и вприпрыжку пустился к «Анне». Рагна без улыбки глядела ему вслед.