Гермиона толкнула вниз руку Джинни с палочкой, и та больше не пыталась ее поднять.
— Он делал многое, чем это заслужил.
— Он был ребенком. Все мы…
— В прошлом году? — фыркнула Джинни.
— Не делал, — сказала Гермиона, а Джинни удивленно на нее посмотрела. — Он никак не мешал нашей стороне после того, как впустил Пожирателей. И пусть это было трусостью, но ты не можешь наказывать человека за то, что он ничего не делал. И именно поэтому он вообще здесь.
Джинни прищурила глаза в осуждении, и это волновало Гермиону куда больше, чем ее злость.
— Ты его защищаешь? Ты…
— Я защищаю свои моральные принципы, которые…
— Чушь! Ты защищаешь его! Если бы он не впустил Пожирателей, Дамблдор был бы жив, Хогвартс бы не захватили и…
— Мы не можем этого знать. Дамблдор понимал, что Малфой…
— Он не знал, что на подходе были Пожиратели смерти! По какой-то причине он думал, что Малфой передумает… — Джинни закатила глаза.
— Он и передумал, — сказала Гермиона. — Гарри…
— Ах, ну да, он передумал! Он…
— И Дамблдор не договаривался бы со Снейпом, если бы не…
— Если бы Снейп не принял на себя Непростительное заклятие, а Дамблдор не решил попрощаться с жизнью…
Гермиона покачала головой.
— Это не имеет никакого отношения к Малфою.
— Это имеет прямое отношение…
— …относящееся к Волдеморту, — сказала Гермиона. — Волдеморт. Он виновник всему. Другие люди помогали ему, но особенно…
— Поверить не могу.
— Война окончена. Мы не можем… — Гермиона прервалась на полуслове, когда Джинни откинула голову так, словно получила пощечину.
Джинни трижды открыла и закрыла рот, и Гермиона уже была готова, что ее проклянут, но она молча развернулась. Гермиона смотрела вслед Джинни, которая стремительно выбежала из библиотеки, и грудь сдавило чувство вины. Она знала, почему Джинни так реагировала, она понимала, и сама иногда чувствовала то же самое. Но Гермиона так сильно боролась с ненавистью, что не могла позволить себе утонуть в собственных чувствах.
Может быть, и стоило бы. Или хотя бы ей следовало поддержать Джинни, чтобы та не чувствовала себя одинокой. Скорее всего, Джинни пришла в библиотеку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, а Гермиона спорила с ней, защищая Малфоя.
— Малфой ушел, — прошептал Джастин.
Гермиона схватилась за голову и закрыла глаза.
***
Гермиона и Джастин напряглись, когда кто-то дернул дверную ручку. В голове начали мелькать возможные оправдания, пока не показалась светлая макушка. Малфой быстро проскользнул в комнату и плотно закрыл за собой дверь, а Гермиона снова открыла книгу.
— Мы рассматриваем карты Запретного леса, — сказал Джастин, сдвинув стопку книг к краю стола и постучав по ним. — Мы решили, что соединим их все в одну. Многие отличаются данными, но если на большинстве из них написано, что медеведьклоп-кровососы гнездятся ближе к востоку, и, судя по всему именно так и есть, мы отметим это на восточной части карты.
Гермиона подняла глаза, когда повисшая тишина стала некомфортной.
Малфой пристально смотрел на нее, и было что-то в его почти пустом выражении лица, что она не могла определить. Она посмотрела на него в ответ, но он опустил глаза под ее любопытным взглядом, а когда поднял снова, их выражение стало куда менее проницательным. Она прочистила горло, вспомнив про спор, который он слышал в библиотеке. Она не могла до конца понять, почему к кончикам ушей начало приливать тепло.
— Все, что я понял из твоей безумной болтовни, видения были реальными людьми?
Жар начал распространяться по ее щекам, и она вспомнила его широко открытые и немигающие глаза поверх его руки. Возвращаясь в воспоминания, ее паника казалось унизительной, особенно тогда, когда она сорвалась на него.
— Они стали людьми. Словно приклеились, и хоть люди были настоящими, видения — нет. Одни выглядели как Пожиратели, а другие казались сломленными, подвергшимися пыткам. — Гермиона покачала головой. — Когда я добежала до гостиной, следов настоящих людей и того, что они делали, не было.
— Наверное, это было ужасно, — Джастин изобразил дрожание.
— Да. Я почти прокляла их. Джинни была только видением, поскольку позже я услышала ее голос за маской Пожирателя. И, тем не менее, она выглядела как Джинни, настоящей. По-настоящему двигались ее волосы, когда она шла, настоящим выглядело тяжелое дыхание. Оно пришло, чтобы выманить меня. Словно само вписало себя в кошмар, на который не просто было страшно смотреть, оно превратилось в реальное событие. Это не было страхом…
— То есть, ты не боялась, что это случится?
— Возможно, я думала об этом подсознательно… — Малфой убрал пальцы со сложенных на груди рук. — но я не просто услышала крики, а вошла в гостиную и заметила видения среди людей. Оно специально пришло ко мне, криками привело в гостиную, а потом полностью поменяло внешность людей на то, чего я боялась.
— Может быть, паворларуа может объединяться с людьми… на каждого человека по одному, — предположил Джастин.
— Но оно никогда не скрывало за собой человека. Было так… так, словно оно сделало это специально.
Оно казалось злом — но она не озвучила этих мыслей, поскольку, произнесенные вслух, они могли бы вызвать смех. Это все казалось злом, оно создавало вещи, основываясь на страхе, но в этот раз казалось, что оно это спланировало. Это не просто была тварь, которая показывала ей страх, у него было намерение заставить ее навредить другим людям.
— Зачем еще ему это делать?
— Чтобы ты больше поверила в страх. Мы все стали более расслабленными, когда поняли, что это видения. Возможно, паворларуа также питается страхом, как… — Малфой повел плечом и продолжил: — дементор питается счастьем. Они прибегают к крайним мерам, чтобы получить желаемый результат.
— Возможно. И все же дементор не создает больше счастья, чтобы им питаться.
— Но дементор может питаться от любого, у кого есть хорошие воспоминания. Паворларуа же питается только от тех, кто принял зелье.
— Это теория или такое есть в книге? — спросила она.
— Это дедукция. Для чего еще тогда нужно зелье?
— Чтобы видеть видения. Оно могло бы питаться страхами тех, кто его не видит. В мире таких полно.
— Они магические создания. Если бы они постоянно находились рядом с людьми, так бы и было, будь это правдой, о них знало бы больше людей.
— И все-таки, это лишь предположения, — сказал Джастин. — О них в целом не так много информации. Как минимум, теперь мы знаем, что они на такое способны. Что они способны думать.
Гермиона нахмурилась и опустила глаза к столешнице, пытаясь стереть воспоминания из головы.
— Не знаю. Я просто думаю, что нам нужно быть очень-очень осторожными. Граница между реальностью и иллюзией теперь еще больше размыта. И продолжает разрастаться, видоизменяться. Оно все ближе подбирается к реальности.
— Мы не можем атаковать все подряд, — сказал Джастин и развел руки в стороны, однако на лице его не было удовлетворения от самой идеи. — Даже если кажется, что оно нас преследует.
— И нам нужно более осторожно реагировать на видения, когда нас видят люди.
Последний случай почти превратился в катастрофу.
— Особенно с тех пор, как половина школы не сомневается, что ты спятила, — протянул Малфой.
— Нет, все думали, что я пыталась найти того, кто украл растения из теплицы, потому что им сказали, что пока не устранят последствия, никто из них ничего к экзамену не получит.
Гермиона фыркнула и покачала головой, но Малфой выпустил смешок, а Джастин тихо засмеялся. Она сердито посмотрела на них двоих.
— Просто будьте осторожны. Говорю вам, в них есть что-то плохое. Что-то… темное, — Гермиона притянула к себе книгу. — Давайте объединим эти карты и составим нашу собственную к завтрашнему вечеру. Как говорится, чем быстрее, тем лучше.