Она потянулась к его руке, но Малфой вырвался, вышел и закрыл за собой кабинку. Гермиона сжала руку в кулак и стиснула зубы. Если бы ей не грозило получить в лицо закрывавшейся дверью, Гермиона отправилась бы за ним следом.
***
Гермиона, не останавливаясь, развернулась, ударилась о стену и пошла обратно в другую сторону своей комнаты. С последнего раза, как она смотрела на часы, ничего не изменилось — по-прежнему было 3:17. Она гадала, почему всегда, когда обращаешь внимание на время, оно словно замирает. С остальными вещами все наоборот. Видимо, время просто любило сбивать с толку людей.
Как и Малфой. Теперь она ждала, когда наступит четыре часа, и уже вообразила в голове все, что только могла. Заставлять ее ждать объяснений того, что случилось, было жестоко. И если она только узнает, что Малфой провел это время за сном, чтением книги, или чем-то похожим, она заставит его пожалеть об этом решении.
Гермиона повернулась, направилась в другую сторону, а потом вздрогнула, когда наткнулась на взгляд в конце комнаты. В стене снова был мужчина, часть его лица выступала наружу. Не обращая внимания на мурашки, которые поползли по плечам и позвоночнику, она мельком взглянула на вдавленную голову и крючковатый нос.
— Лучше бы тебе быть паворларуа, — тихо сказала она. — Может быть, они нашли что-то еще? Кто-то узнал о зельях и ингредиен… Или о том, что мы ходили в Запретный лес, — она остановилась и замолчала, потрясла пальцем в воздухе. — И это бы объяснило, почему они оба участвовали в ремонте, — пробормотала Гермиона и снова заходила по комнате.
Что-то сомкнулось вокруг ее руки. Гермиона вскинула голову и резко развернулась, ледяной захват на руке лишь усилился. Она посмотрела в белые глаза и черные зрачки, в которых не было радужек, а потом вниз на серую державшую ее руку, движущуюся подобно жидкому металлу.
На мгновение, когда ее желудок скрутило узлом, а сердце застряло в горле, внутри Гермионы воцарилась глубокая тишина. В этот момент инстинкты сменили разум, но когда она дернула руку и не смогла вырваться, паника затмила чувства. Гермиона издала сдавленный звук, почти крик, когда что-то обожгло кожу, а из стены вылезли плечи и торс и к ней приблизился мужчина.
Сердце Гермионы бешено билось, из-за звона в ушах она не могла думать. Она уперлась пятками в пол и дернулась всем телом назад, и уколы жара в холодной хватке пронзили ее кожу, как огонь.
Она закричала от боли, но крик прервался в тот миг, когда она спиной ударилась о пол. Она перевернулась и встала на колени, все тело одеревенело и покалывало. Поднявшись на ноги, Гермиона поспешила схватить палочку с кровати. При каждом шаге из горла вырывалось хриплое дыхание, зрение было затуманено.
Она вскинула палочку и развернулась, ожидая увидеть перед собой мужчину, но там было пусто. На стене тоже ничего не было, и она осмотрела каждую, помня, как хорошо это существо сливалось с камнем, когда закрывало глаза. Она слышала лишь свое учащенное дыхание и яростное биение сердца. Кровь пульсировала по венам так мощно, что казалось, будто Гермиона вся дрожит.
«Что это было, что этобылочтоэтобыло».
— О боже, — выдохнула Гермиона, снова обводя глазами комнату.
Она посмотрела на руку, которая болела, и вытаращила глаза, когда увидела на коже кровь.
Она поднесла руку к свету и увидела три пореза, пересекающие руку по всей ширине. Оно ее порезало. Оно дотронулось, ранило, дотронулось.
Гермиона схватила мантию с кровати и рваными движениями натянула на себя, раны на руке заныли, когда их коснулась грубая ткань. Она захлопнула дверь за спиной, взобралась вверх по лестнице и только тогда обернулась. Ей пришлось дважды накладывать запирающее заклятие прежде, чем дверная ручка перестала поворачиваться.
Бег до библиотеки был размытым, но практически каждый портрет ловил ее взгляд, когда появлялся в поле зрения. Она старалась не подходить слишком близко к стенам, будучи убежденной, что видение преследовало ее и выжидало, чтобы в любую секунду вырваться из камня и впиться ей в кожу. Сейчас она выглядела даже более дерганной, чем Джастин ранее, но в коридорах почти никого не было…
Джастин нервничал, а Малфой был невменяем. Должно быть, у этого была причина. Боже, как давно они знали? Если Малфой послал ей записку с книгой, значит, как минимум, уже неделю.
Проскользнув в конец коридора, она увидела стоящего возле входа в библиотеку Малфоя. Услышав громкий скрип, он повернулся — на мгновение воцарилась тишина — и закрыл дверь. Он начал движение в другую сторону, и она последовала за ним.
Если он понял, что она в панике, то знал, что никак не сможет от нее скрыться.
Он вошел в класс, который находился в соседнем коридоре, и Гермиона перешла на бег, чтобы добраться туда до того, как кто-нибудь покажется в коридоре. Ей казалось, что если ее заставят ждать и вернуться в комнату, что-то в ней взорвется, поэтому она вздохнула с облегчением, когда открыла дверь и увидела за ней пустое помещение.
Малфой стоял немного в стороне от входа, плечом опираясь о стену и скрестив на груди руки. Гермиона захлопнула дверь, быстро закрыла ее и наложила заглушающие чары. Она повернулась, глазами пробежалась по стенам, а потом перевела взгляд на Малфоя. Ей казалось, что она похожа на загнанное животное, которое оказалось в ловушке между заграждениями в тот момент, когда охотник может быть где угодно.
Малфой спокойно осматривал ее лицо. Это никак не помогало ослабить нервную неразбериху у нее внутри.
— У нас большая, большая проблема, — выпалила она на одном дыхании. — Я не уверена, что оно одно и тоже, но мне кажется нет… Оно дотронулось до меня. Дотронулось. В стене был мужчина, я уже видела его раньше. Тот, которого я видела, когда мы пытались понять, можем ли мы их чувствовать. Сразу после девушки с холодом. Тогда он потянулся, чтобы схватить меня, но я ничего не почувствовала. В это же раз… Ох! Я ходила из стороны в сторону, потом повернулась, и оно меня схватило. Это было видение, Малфой. Оно физически схватило мою руку, ранило меня. Это не было… я почувствовала! Как если бы это было…
— Я знаю.
— …нее, но оно… оно ощущалось… Что?
Малфой оторвался от стены, опустил руки и широко поставил ноги. Во взгляде его было то, что она не могла определить, а потом он повернулся и прошелся вдоль всего класса.
— Я знаю. В моей комнате были насекомые, поэтому сначала я не был уверен, что это видение…
— А, жуки, — прошептала она.
—… схватил его за ногу, когда мы делали ремонт полторы недели назад.
— Полторы недели? Ты не думал, что стоило…
— Если бы ты посмотрела на оборот книги, ты бы узнала, что я тебя проинформировал.
— Я проверила сегодня, там ничего не было.
Она снова осмотрела стены, и пристально вгляделась в место, которое слегка отличалось по цвету.
— А последнюю страницу? — Малфой настороженно на нее посмотрел. — Ты была первой, кто открыл посылку?
— По двум вопросам да. Я посмотрела сзади, поискала кусок пергамента между страницами, но…
— Там не было куска пергамента, я поместил лист пергамента как последнюю страницу. Она выглядит так же, как и остальные…
Гермиона окинула его долгим взглядом.
— Я взглянула на нее, но шрифт был таким же…
— Я в курсе.
Она взмахнула руками, а потом опустила их вниз.
— Ты что думал, что я прочту всю книгу за неделю? — В таком месте как Нора ей удалось прочитать только четверть. — Как я должна…
— Будто твоя шифровка не была чрезмерной, — ей не понравился его недоверчивый тон, ведь она сделала это, чтобы обеспечить его безопасность или, по крайней мере, сохранность их тайны. — Приношу извинения за то, что переоценил твою сообразительность.
Она почти не заметила подколки, поскольку голова была занята массой других вещей.
— Ты прочел ее?
— После тридцати минут дешифровки…
— Я имею в виду книгу.
Он не отводил от нее взгляда, но у него было непроницаемое выражение лица. Возможно, вопрос был слишком личным или переходил какую-то черту в их попытках делать вид, что книги служили только контейнерами для писем. Но она знала, что ту книгу она выбрала специально, и неважно, что она не была обязана или должна была предоставлять ему какую-либо информацию. Она решила, что если бы дело было только в необходимости передать записку, Малфой выбрал бы куда менее редкую книгу.