— Гермиона, смотри. Вон там.
Она подошла ближе к стене, услышав, как кто-то приземлился за спиной.
— Я не узнаю эту руну.
— Она выглядит знакомой…
— Согласна. Кажется, будто мы ее уже видели, но сложно понять без второй части.
— У меня есть пергамент и старая банка чернил, но нет пера, — сказала Падма, изучая содержимое своей маленькой сумки. — Я бы использовала пальцы, но чернил не так много.
— Мне стоило принести свою сумку, — Гермиона наклонилась ближе, чтобы понять, загибалась ли слегка линия перед выбоиной в стене. — Я проверю в мантии, но…
Спина Гермионы напряглась, почувствовав, как к ее волосам прикоснулись, а потом слегка потянули.
— Думаю, здесь мы сможем найти и свитки пергамента, и несколько чернильниц, — сказал Малфой, а Гермиона была рада, что ее волосы упали и прикрыли мурашки на коже.
Малфой протянул перо Падме, которая, взяв его, широко улыбнулась. Гермиона чувствовала каждое движение Малфоя, стоявшего за ее спиной и разглядывающего половину руны. Джастин быстро осмотрел самые большие осколки камня на полу, проверяя, нет ли на них чего-то важного.
Они нашли вторую половину на следующем этаже, две на следующим за ним, и ничего на двух этажах после. В каждой комнате разрушения были разными, но ни в одной из них не нашлось целых рун, или содержала все руны, которые они нашли до этого.
Гермиона приземлилась с легким стуком, и сразу же подняла ногу, почувствовав, как в нее впился камень. Она отступила, чтобы освободить место для Падмы, и достала из кармана палочку. Эта комната казалась еще холоднее, чем предыдущие, и вместе с поднимавшейся по рукам прохладой, усиливалось и ее волнение. Из всех видений они пока наткнулись только на жуков, но каждый из них знал, на что была способна магия.
Гермиона зажгла палочку, но свет не был и наполовину таким ярким, каким должен был быть. Она вытянула руку, освещая грязно-желтым светом маленькую часть стены.
— Но я согласна… — Падма отошла, и следующий кто-то прыгнул вниз. — Только если было больше рун внизу, или на другой стене, или в углах…
Каменная кладка была другой. Пол в комнате над ними тоже отличался от других, но не настолько. Свет от палочки Падмы был таким же тусклым, как и у Гермионы, но как бы близко она ни подходила к стенам, никаких рун не видела.
— Руны, скорее всего, будут там же, где были и остальные, — сказал Малфой.
— То есть нам… — протянул Джастин, а Гермиона ткнула палочкой в темноту.
Она подошла ближе к тому, что ей казалось стеной, но перед ней оказалось только еще больше тьмы. Три другие палочки присоединились к ее, их свет освещал неровный пол, который растворялся в темноте.
— Это подземелье? — прошептал Джастин.
— Даже ниже, — сказал Малфой.
— Что?
— Я знала, что спуск будет ниже лестницы, — прошептала Падма. — Сколько времени у нас осталось?
Свет от палочки Малфоя дернулся, когда он потянулся, чтобы посмотреть на время, но потом все замерли, услышав грохот в темноте. Он был отдаленным и, отражаясь эхом от стен, казалось, раздавался где-то в длинном коридоре впереди. Раздался грубый короткий звук, напомнивший ей выдох быка, после чего снова послышался грохот.
— Черт, — прошептал Джастин.
Не думая, они двинулись ближе друг к другу, а Падма выдохнула тише. Если это была магия — а Гермиона провела в замке достаточно времени, чтобы знать о возможности существования самых настоящих тварей — то слышать их ей было необязательно. Магия могла почувствовать их присутствие.
— Потушите свет, — сказал Джастин. — Поту…
— Финч-Флетчли, если твоя рука двинется хоть на сантиметр ближе…
— Быстрее активируй! — надрывно прошептал Джастин.
— Я, мать его, не…
— Ш-ш, ш-ш, ш-ш.
Гермиона взяла Падму за руку и вслепую потянулась к руке Малфоя. Она наткнулась на локоть, и скользнула рукой, схватив его за бицепс.
Малфой издал раздраженный звук, но тот утонул в грохоте, который становился громче.
— Черт, — прошептала Гермиона. — Проверь время. Думаешь, он здесь сработает? Магия тут сильнее, свет наших палочек…
— Что ты имеешь в виду? — спросила Падма.
— Ты чувствуешь?
— Чувствую что?
Гермиона дернула ее.
— Дотронься до Малфоя.
— Прекрасно, — протянул Малфой.
Гермиона опустилась вниз по руке Падмы, схватила ее и прижала к руке Малфоя.
— Сейчас?
— Да, но кажется…
Как только тянущее чувство стало усиливаться, Гермиона зажмурилась и почувствовала, как ее поднимает вверх.
В этот раз ощущение кружения было другим, их резко бросало из стороны в сторону и дергало. Гермионе казалось, что ее стошнит или сбросит где-то внутри стены. Она упала на спину, ее желудок предположительно был в районе горла.
Если бы она не услышала, как уже скрежещет камень, она бы лежала на полу еще минут пять. Вместо этого она вскочила на ноги, тяжело сглотнула и побежала вместе с Джастином и Падмой в уборную. Джастин был зеленее, ему было хуже, чем ей. Он успел добраться лишь до ванной, прежде чем его вырвало.
***
Малфой уже не спал, когда она подняла голову, чтобы оглядеть комнату.
Джастин спал в ванной, которую перед этим почистил, а Падма похрапывала в центре защитного круга. В комнате не было никакой темной магии, но подсознание заставляло Гермиону просыпаться каждые несколько часов, чтобы в этом убедиться.
Малфой сидел, облокотившись на спинку и вытянув ноги.
Он смотрел на мелкие всполохи пламени в камине и рукой прижимал к груди бутылку, в которой, как она предположила, был алкоголь.
Гермиона шмыгнула носом, который тек от того, как холодно было в комнате, и села.
— Знаешь, — сказала она хриплым голосом. — Мы не собираемся что-то делать с тобой, пока ты спишь.
— Ну, ты, скорее всего, и врага разбудишь, чтобы предупредить о намерении его убить. О том, что у тебя есть понятие чести, я не сомневаюсь, — левая бровь Малфоя поднялась, а потом снова опустилась. — Или ты собираешься меня обесчестить?
Она не знала, как много чести осталось в имени Малфоя, но знала, что у него было достаточно гордости не говорить об этом.
— Я не считаю тебя своим врагом.
Как минимум, с тех пор, как поняла, кто настоящий враг.
Это заставило его перевести взгляд с камина на нее.
— Мы точно не друзья.
Она пожала плечами и отвела взгляд.
— Твое понятие дружбы отличается от моего.
Она услышала шуршание ткани, за которым последовало хлюпанье жидкости.
— Откуда тебе знать про мое понятие?
— Наблюдение.
— Что означает, что половина твоего суждения ошибочна, вторая же оскорбительна.
— Как и это высказывание! — она бросила на него сердитый взгляд, а потом снова посмотрела на огонь. — Я думаю… ты привык строить дружбу, опираясь на кровные связи, на тех, кого ты мог использовать и тех, кто тешил твое самолюбие. И Пэнси, и Крэбб, и Гойл были чистокровными, но не такими умными, как ты. Они принадлежали к достаточно влиятельным семьям, относились к тебе, как к королю, и были верны настолько, чтобы делать почти все что угодно для тебя. Это был твой основной круг.
— Я вырос с ними. Это было чуть больше, чем желание удовлетворить мои поверхностные потребности.
Она кивнула.
— Но ты вырос с ними со всеми — Забини, Нотт, Гринграсс, со всеми. Нотт тебя особенно выдает. И не говори, что ваши отцы редко общались. Он разделял твои взгляды. Но он был умен, независим, и его не привлекала идея следовать за мальчиком, который не мог дать ему ничего из того, что он сам не мог достать. Да ладно, Малфой… тебе не нужны были друзья, ты жаждал последователей.
— Эти две вещи не всегда идут раздельно. В большинстве групп неважно — их связывает дружба, бизнес или что-то еще, чаще всего есть лидер. Я был таким же лидером для них, как и Поттер для тебя.
— Это совершенно другое.
— Я не удивлен, что ты так думаешь.