Гермиона бросила на него сердитый взгляд.
— Гарри никогда не приказывал нам что-то делать, не унижал нас и не заставлял слушать свое хвастовство. Может, ему не всегда нравилось наше мнение, но он прислушивался к нему, и мы были равны. На войне мы были с Гарри, мы сами решили следовать за ним, и оставались с ним, потому что он наш друг.
Малфой опустил бутылку, и она услышала, как он сглотнул, но когда он ответил, его голос все равно был сухим:
— Очень трогательно.
— Если бы мне было, чем в тебя бросить, оно бы прилетело сейчас тебе в голову.
Малфой перевел взгляд на нее и вскинул брови.
— В голову? Ты себя переоцениваешь. Может быть, только если бы целилась в камин.
— У меня отменный прицел. До этого я промахивалась специально. Ты похож на того, у кого легко появляются синяки.
— И ты боялась поставить мне синяк?
— …Да. Давай вернемся к моему наблюдению…
— Мне уже хватило твоих наблюдений.
— Я правда думаю, что ты верен своим друзьям. Я просто считаю, что ты не понимал, какой должна быть дружба, пока не начал в ней нуждаться. Пока они не начали в ней нуждаться. А потом ты узнал, что некоторые ваши приоритеты совпадают — они так же хотели влияния, силы и следовали за тобой, чтобы это получить. И когда ты больше не мог этого предложить, они…
— Я не хо…
— Но тебя все равно продолжало это заботить. Ты верен тем, кто, как ты считаешь, верен тебе. И ты склонен оставаться с ними даже в плохие времена. Даже если кажется, что сами они не останутся. Даже когда они весят в три раза больше тебя, а комната вокруг полыхает в огне…
— Грейнджер, я не говорю тебе, что…
— Я просто думаю, что все поменялось. Вот, что я пытаюсь сказать. Я думаю, что ты больше не ищешь людей с властью, или влиянием, или тех, кто бы дал тебе возможность почувствовать, что все это у тебя есть. Я думаю, что тебе нужны верные друзья. А учитывая, что я определенно хороший друг, думаю, тебя это пугает.
— …Пугает?
— Потому что ты не знаешь, как заиметь настоящего друга, Малфой, — она наклонила голову. — Но вот, что я тебе скажу… это просто происходит. И ты ничего не можешь с этим поделать.
Он прошелся языком по зубам, а потом уперся им в щеку. Его глаза были затуманены то ли весельем, то ли сильной усталостью.
— Ты пытаешься мне сказать, что считаешь нас друзьями?
Его брови съехали вниз и слились в одну линию, когда Гермиона на коленях поползла к его кровати, засунула под нее руку и двинула ею вверх. Она нащупала книги, которые он хранил между матрасом и рейками основания и вытащила первую, которая казалась большой.
— Конечно нет, Малфой.
Она оперлась на матрас, чтобы подняться, после чего плюхнулась на кровать, заставив тем самым Малфоя вытянуться в струну от напряжения. Она скинула туфли и подняла ноги на кровать, стараясь как можно ближе находиться к краю.
— Что ты делаешь?
Она молча прислонилась к спинке кровати и посмотрела на огонь. Потом пожала плечами и перевела на него свой взгляд.
— Я тоже плохо сплю.
Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, пока ей снова не захотелось вернуться на неудобный пол.
— Хочешь, положу несколько подушек, чтобы ты чувствовал себя в безопасности? Боишься, что я притронусь к твоим особым местам, или подышу на тебя, или распространю…
— Особым местам? — он широко улыбнулся; его улыбка оказалась настолько внезапной, что сразила ее одним своим видом, заставив зациклиться на форме его зубов, линии рта, прищуре глаз. — Что ты подразумеваешь под моими особыми местами, Грейнджер?
— Твое… — она взмахнула рукой, а он опустил подбородок к груди и поднял брови. — Твое сердце или… душа.
— Моя душа.
— Твоя душа.
— И я боюсь, что ты притронешься к моей душе.
— Да, моими проникновенными речами.
— Да счас.
— Которые очень глубоки и прони…
— …кновенны, ага.
— Да. И они могут тебя… тронуть. Своей глубиной. Которая тронет особенное место твоей души.
— Ты сейчас пытаешься потрогать мои особые места?
Ее глаза расширились, а он рассмеялся, свободно и громко.
— Ай, заткнись.
***
Гермиона проснулась, вдруг почувствовав, как ее окутало невероятное тепло. Она распахнула глаза, а потом увидела изгиб подбородка Малфоя и почувствовала движение его тела рядом. Она не понимала, что происходит, пока его руки не спустились с ее спины на бедра, она дернулась и слетела на пол, упав на локти и спину. Камень начал со скрежетом отъезжать, и Гермиона почти рванула к защитному кругу, но потом увидела широко распахнутые глаза Малфоя над краем кровати.
Гермиона так сильно вдохнула, что почти подавилась, и скользнула боком под кровать. Камень остановился, из чего она поняла, что проход должен быть открыт. Он открывался автоматически перед каждым, кто уже был в этой комнате, так что если это не был друг, который пришел его навестить, после того, как охранные чары были опущены, значит пришел аврор с проверкой.
Часть ее тела еще торчала из-под кровати, но она боялась, что без скрежета камня ее движения будут слышны. Ей бы хотелось, чтобы Малфой сменил положение и навис над ней, тогда бы она оказалась полностью скрыта.
— Люмос, — произнес отчетливо голос, даже не заботясь о том, чтобы перейти на шепот.
Раздался тихий скрип, когда аврор прошелся по комнате и пнул что-то, похожее на одежду. Гермиона закрыла глаза и постаралась дышать ровно и тихо, но сразу же распахнула их, когда услышала, как что-то задребезжало. Она поняла, что это была ручка в уборную, и если…
— Эй!
— Ох, обливиэйт! — прокричал Джастин.
Гермиона ахнула, а кровать сильно затряслась над ней.
— Что, черт возьми, ты делаешь?
— Не знаю, я просто среагировал!
— О боже! Джастин! — Гермиона вылезла из-под кровати, только в последний момент заметив Малфоя, который почти наступил ей на живот.
Она с трудом поднялась на ноги и посмотрела на аврора, который тупо уставился на дверь.
Падма стояла в дверном проеме с отвисшей челюстью, глядя то на аврора, то на Джастина.
— Я просто, был удивлен, и бам, я не знаю!
— Он очнется через секунду, что…
— Ты меня сейчас так подставил, Финч-Флетчли!
— Прости!
— Уходите, — закричала Гермиона. — Хватайте вещи и уходите, ну же!
Она схватила бутылку алкоголя, которую Малфой оставил на полу возле прикроватной тумбочки и сунула ее в руку Джастину, и тот сразу же к ней приложился. Падма в этот момент выскочила из туалета со своей сумкой и двумя мантиями.
— Джастин, нет, уходи! Быстрее! — Гермиона обежала Малфоя и схватила свою мантию на полу. Она ткнула пальцем в Малфоя. — А ты ложись, сейчас же.
— Я не…
Резкими движениями она натянула мантию и выбежала за дверь.
— Сейчас! Люмос.
Малфой крепко сжал зубы и выразительно на нее посмотрел, а потом медленно вернулся в кровать.
Гермиона пригладила волосы и перевела дыхание. Джастин и Падма скрылись в тишине. Она снова вошла в комнату и осветила спину аврора. Если охранные чары были подняты, то аврор узнает, что здесь выпустили больше одного заклинания. Но Рон сказал, что они не определяют, какие именно, поэтому она надеялась, что аврор решит, что заклинание было ее.
Малфой продолжал не сводить с нее глаз, но закрыл их, когда аврор начал двигаться. Аврор поднял руку потер глаза и покачал головой, а Гермиона ближе прижала к себе книгу, которую держала. Ей казалось, что они с Малфоем обсуждали историю всего пять минут назад, но сон лишил ее ощущения времени.
Аврор, наконец, заметил странный свет у себя под ногами и повернулся, держа палочку наполовину поднятой. Он разглядывал ее несколько мгновений, а потом его лицо расслабилось.
Гермиона сделала вид, что разглядывает мантию аврора.
— Я увидела открытую дверь и двигающуюся фигуру, — объяснила она. — Думала, что студент в опасности.
— Нет никакой опасности. Что вы делаете вне своей спальни так поздно?
— Я проголодалась. Вышла на кухню.
— Ужасно, что домашние эльфы не приходят по вызову, не так ли?