Было что-то странное в том, как он смотрел на нее. Это напомнило ей Люпина во время войны.
Гермиона нахмурилась.
— Мы и сами прекрасно можем дойти до кухни.
Аврор кивнул, и она поняла, что он проверял ее.
— Поттер рассказал нам о ваших планах освободить домашних эльфов.
— Когда-нибудь.
Он кивнул.
— Продолжайте свой путь, мисс Грейнджер. Здесь все в порядке.
Гермиона кивнула в ответ и, потушив палочку, попятилась на выход. Она посмотрела на Малфоя, на лице которого было такое же любопытное выражение, как и на лице аврора.
— Спокойной ночи.
***
— Джастин, в тридцатый раз повторяю, они не придут за тобой.
— Я стер память аврору. Они и за меньшее могут отправить меня в Азкабан!
— Они не узнают! Просто забудь и перестань вести себя странно.
— Значит, мы можем вернуться к защитным чарам, которые могут спасти нам жизнь, вместо того, чтобы говорить о том, о чем нам не стоит беспокоиться, — оставалась непреклонна Падма, выдвинув вперед книгу.
— А тебе стоит об этом беспокоиться! Вы все виновны в произошедшем, в удерживании информации и… нескольких других вещах. Я уверен! Просто…
— Они не узнают! — сказала Гермиона так яростно, как только могла, не пробившись при этом через заглушающие заклинание. — Он не понимал, когда очнулся, и даже если бы охранные чары были подняты, авроры не могут отслеживать природу заклинания. Нам ничего не грозит.
— Однако, если ты продолжишь орать об этом и ходить с накинутым на лицо капюшоном, кто-то может что-то заподозрить, — Малфой вытянул пергамент с записями из-под руки Гермионы. — Не распространяйся об этом, Финч-Флетчли, и прекрати искать зрительного контакта аврора.
— И заставлять его что-то подозревать, — пробормотала Гермиона.
— Он легилимент.
— Аврор?
— Нет, Грейнджер, Джастину удалось совершить подвиг, на который не способны самые могущественные волшебники.
— Ого, — сказал Джастин, — по имени.
— Что? — спросила Падма. — И с чего бы это самые могущественные волшебники? Если ты вдруг упустил эту часть истории в мире вокруг тебя, волшебницы также невероятно сильны.
— Он назвал меня по имени. Но, Драко, чтобы ты знал, ты все еще мне не нравишься.
Малфой посмотрел на Джастина с открытой враждебностью, но, как минимум, они оба замолчали.
— Эти руны, — сказала Гермиона, забирая у Малфоя пергамент, — основа любого защитного от магии заклинания. По крайней мере, такой вывод следует из того, что мы нашли двумя ночами ранее.
Падма обвела пальцем две руны.
— Если бы вокруг нас не было много магии, этих двух вместе хватило бы для того, чтобы разрушить темную магию. Может быть, при помощи правильного заклинания, которое бы правильно их активировало.
— Поскольку именно их использовали основатели, возможно, они могут даже заставить исчезнуть видения. Хотя бы при небольшой концентрации темной магии и немногочисленных видениях, — Гермиона посмотрела на Падму, которая кивнула в ответ.
Джастин прикусил кончик языка и втянул воздух.
— Думаю, чем ближе мы подбираемся к артефакту, тем сильнее магия — и тем больше видений будет вокруг.
— То есть нам нужно сильное заклинание, — сказала Падма. — Оно не поможет их убрать, не так близко к артефакту, но оно сможет послужить нам временным щитом. Вот эти, как я думаю, смогут нам помочь.
— Здесь есть еще несколько общих, — сказал Малфой. — Они того же образа действия, что и те, что мы использовали для кругов, но есть вероятность, что они не сильно помогут с артефактом.
— Эту руну мы тоже можем использовать. Ее использовали основатели, она может укрепить защиту. — Джастин проскрипел сухим пером по руне. — Мы все еще не знаем, как поместить кровавые руны на палочке.
Малфой помахал пальцами перед ними, на его лице отразилось раздражение, когда они непонимающе на него посмотрели.
— Пальцы. Мы сможем вырезать руны на подушечках наших пальцев или любом другом месте, которое соприкасается с палочкой. Руны, скрепленные кровью.
— Мы живые существа. Они заживут.
— Сами по себе. Но они будут открыты достаточно долго для того, чтобы мы добрались до артефакта и прочитали основное заклинание.
— Нам придется сначала попрактиковаться, — сказала Гермиона. — Мы можем использовать иглу.
Джастин скривился.
— С вами всегда так весело.
***
Малфой всегда остро реагировал на отражение боли на лицах людей. Гермиона гадала, стал он таким после войны, момента, который видел Гарри или из-за того, что вынужден был пытать людей. Последнее утверждали отчеты. Она помнила его замешательство при необходимости выпустить заклинание в нее или Джастина в те времена, когда они ему еще не доверяли. Может быть тогда он снова и снова прокручивал воспоминания в голове.
Гермиона постаралась выглядеть непринужденной, когда Малфой прижал острый кончик ножа к ее пальцу, но тот все равно на нее не смотрел. Он был сосредоточен на том, как повернуть нож так, чтобы получился идеальный изгиб у основной линии.
Он большим и безымянным пальцами сжимал ее верхнюю фалангу, из-за чего она сильно хотела хрустнуть суставом — за эту привычку ее мать била отца по рукам.
— Твой маленький палец до абсурдности мал, — прохрипел он.
— Именно поэтому мизинцы еще называют маленькими. Ты чего хочешь… чтобы я извинилась?
Он поднял глаза, среагировав на то, как странно прервалось ее дыхание, но она удержала нейтральное выражение на лице. Кончик воткнулся чуть глубже, чем было нужно, но она не могла жаловаться. Прижимая нож к ее коже, он был максимально осторожным. Возможно, даже осторожней нее, когда она проделывала то же самое с ним. Хотя она очень старалась сделать так, чтобы было как можно менее больно. У нее с ее маленькими руками и его большими пальцами было преимущество, так что сейчас она ждала от него большего количества ошибок.
Малфой промокнул ее палец краем тканевой салфетки, затем прижал указательный палец к ее второму суставу и провел подушечкой большого пальца по его другой стороне. Он остановился над ногтем, а потом чуть отвел палец в сторону, чтобы получше рассмотреть маленькую руну. Он продолжал обхватывать ладонью ее руку, и она удивилась, почему он не отстранился, прежде чем подумала, что придает этому слишком много значения.
На кончике носа и между бровями у него появлялись маленькие морщинки, когда он что-то изучал. Ее пальцы дернулись от желания откинуть его челку, но она бы не посмела.
— Хорошо? — пробормотал он.
— Хм? — отозвалась она. Он посмотрел на нее, большим пальцем поглаживая ее мизинец. — Ох.
— Последняя линия, — произнес Джастин из-за спины Малфоя.
— Да, Джастин, так что можешь расслабиться и перестать сжимать ногу рукой. Ты ведешь себя так, будто я тебе отрезаю пальцы.
— Нет, ты просто в них врезаешься.
— Грейнджер?
— Да, хорошо. У них все в порядке.
Он отпустил ее руку и протянул ей салфетку, чтобы она могла вытереть кровь с кожи. Пробормотав спасибо и взяв ее, Гермиона увидела, как морщинки на его лбу разгладились.
— Вы все уверены, что нам не нужно накладывать на них никакого заклинания?
— Если мы сейчас что-то наложим, руны можно будет использовать только на это одно заклинание, которое должно быть направлено именно на нас. А так мы можем использовать разные руны и их комбинации для всех заклинаний, на которые мы согласились ранее.
Джастин потряс рукой, когда от него отстранилась Падма.
— Точно, блокирующее заклинание, отгоняющее и… еще одно блокирующее. Ну, я уверен, что шанс это проверить не заставит себя ждать.
Гермиона встала и потянулась.
— Встретимся завтра, чтобы обсудить, как подействовали заклинания, и поработаем над основным для стен, хорошо?
— Завтра у меня патрулирование, — сказала Падма и посмотрела на Малфоя. — Гермиона, может, мы с тобой сможем встретиться позже, и ты введешь меня в курс дела? Как насчет около полуночи?