Что-то во внешности его нового знакомого не давало Яну покоя, но он все никак не мог сообразить, что именно. Очень бледная, как у темирника, кожа, правильные, даже слишком правильные, черты лица, высокие скулы, несколько узковатый для такого лица разрез глаз, сами глаза черные, зрачок и радужка почти сливаются.... Стоп — вот оно. Разрез глаз, строение губ — смутно напоминает алоллака. А рисунок движения — характерно человеческий. Ох, и непростой тебе напарничек попался, добрый доктор Зарев.
Подойдя к инфопанели, висевшей напротив дивана, Томаш пробежался по клавишам управления. По всем каналам крутили записи медленного взрыва, уничтожившего больницу. Неожиданная мысль кольнула Яна.
— Томаш, а дай-ка я пробегусь по кое-каким местечкам, — попросил он хозяина дома. Томаш шагнул в сторону, махнул рукой — мол, валяй, и уткнулся в сенсорную панель коммуникатора, набирая кому-то текстовое сообщение.
Ян уселся на диван, принялся набирать один за другим адреса любительских блоков и популярных городских сетей. Везде обсуждался взрыв. Разумные выкладывали в инфосферу записи, сделанные своими коммуникаторами, рассказывали друг другу об увиденном, гадали, кто мог применить такую гадостную и, главное, дорогостоящую штуку.
Втянув сквозь зубы воздух, Зарев откинулся на спинку дивана. Огерд подошел, всмотрелся в экран. Прокрутил несколько окон с диалогами и сел рядом с Яном, тихонько сказав:
— Оп-па...
— Угу. Именно, что «оп-па», — передразнил его Ян. — Ты что-нибудь понимаешь?
— Если честно, не очень. Ладно еще, официозы о твоих подвигах в молле молчат, но в частных блоках и сетях такое сражение должны были вовсю смаковать! А тут... как будто ничего и не было.
— Вот именно. Я сначала подумал, что полиция или муниципалитет стараются — решили не нагнетать, думают, как прикрывать задницы, но ведь нет. Никаких следов подчистки.
— А ты их увидеть-то сможешь? — с некоторым сомнением глянул на Яна Огерд.
— Смогу, смогу. Обучен, — рассеянно ответил тот, даже не обидевшись. Пальцы его порхали над сенсорами панели. Ян сравнивал диалоги в публичных сетях, следил за окнами, где отображались обновления личных блоков. Наконец, снова развел руками:
— Создается впечатление, что все связанное с нами кто-то старательно вычеркивает из информационной картины.
Остро глянул на Огерда, показал глазами на стоящего спиной контрабандиста:
— Именно. Считай — из реальности. А потому нам надо очень быстро отсюда убираться.
Огерд и сам чувствовал, как нехороший холодок ползет по позвоночнику. Сейчас ему больше всего хотелось оказаться на борту своей яхты, рвануть за пределы пространства планеты и выйти на связь с магистром. Предварительно шарахнув из медицинского пистолета хорошую дозу снотворного этому самоуверенному отставнику.
Засовывая в задний карман брюк цилиндрик коммуникатора, к ним повернулся Томаш. Что-то в его лице заставило Яна сказать, не давая контрабандисту открыть рта:
— Посмотри-ка сюда, друг мой, — и толкнуть к нему подставку с инфопанели.
— И что я должен увидеть? — хмыкнул тот, рассеянно мазнув взглядом по экрану.
«Точно, он узнал что-то о нас, — подумал Ян, — скорее всего, сумму вознаграждения. И сейчас лихорадочно думает, как сдать нас так, чтобы остаться в живых и получить награду. Значит, действовать надо быстро».
— А в том и дело, что ничего, — скучливо протянул Зарев и в нескольких словах рассказал Томашу о перестрелке в молле. Правда, опустив то, что он был там не один. Не стал он рассказывать и о том, что в клочья разнес голову мертвого Чтеца.
— А теперь посмотри еще раз на экран и подумай — если кому-то нужна гробовая тишина и полная секретность, то долго ли ты проживешь после того, как сдашь нас.
Контрабандист задумчиво пощипал нижнюю губу.
— Да, это меняет дело. И зачем вы только ко мне приперлись? — вздохнул он тоскливо.
Ян решил не отвечать на этот явно риторический вопрос.
Томаш задумчиво крутил подставку инфопанели. Перед сидящими на диване мелькали почти неразличимые кадры любительских съемок взрыва, репортажи городских каналов, сливающиеся в голубоватые линии строки сетевых диалогов. Вдруг Ян подался вперед и с возгласом «стоп!» схватил угол панели. Развернул ее к себе, ткнул пальцем в одно из окон, увеличивая изображение, выводя его в центр.
...список погибших в больнице. Точно можно говорить о двухстах тридцати погибших разумных, — говорил, глядя в экран корреспондент второго городского канала. Ян немного знал этого типа — алкоголик, но на редкость толковый репортер, вцепляющийся в материал, как клещ. Но не он привлек внимание Зарева. На заднем плане выводились снимки жертв взрыва.