— А она выглядит аппетитно, хотя сиськи и слишком маленькие.
Котяра посмотрел на Рамиреса. Тот продолжал хранить молчание. Тогда Котяра обратился к Даксу:
— Я уже давно без женщины, целых три дня. Дакс не отрывал глаз от лица Рамиреса.
— Ну так давай, трахни ее, — спокойно сказал он. — А когда закончишь, пусть ее трахнет Марсель.
Слова протеста, застрявшие в горле Марселя, так и не вырвались наружу, он видел, что глаза Дакса дико сверкают. Котяра начал раздвигать коленом ноги женщины. Она сопротивлялась. Потом Котяра расстегнул ширинку.
— Тебе повезло, крошка, — прокурлыкал он. — Сейчас ты узнаешь, что такое настоящий мужчина. У меня не какой-то там крошечный червяк, как у некоторых.
— Они там, — вырвалось у Рамиреса. — В стене за кроватью сейф.
— Так-то лучше, — рассмеялся Дакс. — Как он открывается?
— Ключ у меня в брюках.
Дакс схватил со стула аккуратно сложенные брюки и нашел ключ.
— Этот? Рамирес кивнул.
— Там, на стене, за картиной.
Дакс быстро пересек комнату, отодвинул картину и вставил ключ в дверцу черного металлического сейфа.
— Он не подходит! — гневно воскликнул Дакс, возвращаясь к Рамиресу.
Рамирес с трудом оторвал взгляд от Котяры.
— Это ключ от машины, там есть другой.
Марсель не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на Котяру. До сих пор изнасилование было для него просто словом, которое он встречал в газетах, и сейчас Марсель чувствовал какое-то странное возбуждение. Это было совсем не похоже на те связи с женщинами, которые бывали у него, перед ним предстала холодная и грубая жестокость. Котяра уже овладел женщиной, Марсель видел, как содрогалось ее тело.
— Марсель!
Он с трудом оторвал взгляд от Котяры и женщины и подошел к Даксу. Сейф был набит пачками банкнот.
— Боже мой! — прошептал Марсель.
— Не стой раскрыв рот! Принеси наволочку и помоги мне уложить деньги.
Протягивая наволочку Даксу, Марсель не выдержал и оглянулся назад. Он посмотрел на Рамиреса, не отрывавшего глаз от Котяры и женщины. И только когда Рамирес облизнул языком пересохшие губы, Марсель понял, о чем он думает, — во всяком случае про деньги он уже забыл.
Весь мир сошел с ума, и ничего-то в нем не имело смысла. Дакс лишь мельком взглянул на дергающуюся пару, как будто происходящее было вполне обычным явлением. Марселя же охватило страстное желание, ноги у него ослабли и дрожали, как в тот раз, когда он впервые познал женщину.
— Отлично! — в голосе Дакса звучало удовлетворение. Наволочка была почти полной, Дакс быстро завязал ее шелковым чулком и, присев на край кровати, посмотрел на Котяру:
— Не настраивайся на всю ночь, — спокойно сказал он. — Нам еще выбираться отсюда.
Дакс взглянул на связку ключей, которую уже собрался выбросить.
— Ты умеешь водить машину, — неожиданно спросил он Марселя.
Марсель кивнул.
— Отлично. Значит, нам предстоит приятная поездка по холодку.
Барон перегнулся через стол.
— И сколько они нашли денег?
— Почти четыре с половиной миллиона франков, — ответил Марсель, возвращаясь от воспоминаний к реальности.
— Очень рад, — тихо сказал барон и в задумчивости уставился на стол. — Вот это парень. Они уже говорили о том, в какую школу он будет ходить?
— Я слышал, что консул упоминал обычную школу. Но это было до того, как они получили деньги.
— К сожалению, от этих денег не очень много прока. Их с трудом хватит, чтобы рассчитаться по личным долгам консула, которые он сделал для оплаты счетов.
Барон взял со стола карандаш. — Я хочу, чтобы вы предложили мальчику посещать Де Рокевиль.
— Но это самая дорогая школа в Париже!
— И к тому же самая лучшая, ее посещает мой сын. Я заплачу за обучение и обо всем договорюсь. Мальчику будут платить стипендию.
Когда Марсель покидал кабинет барона, в кармане у него лежал чек на десять тысяч франков, что придавало ему уверенности. Его финансовое положение было не блестящим, и задолжал он не только бакалейщику.
Однако Марсель так и не мог найти ответа на один мучивший его вопрос. Он не понимал, почему в то утро, когда барон впервые позвонил ему, он проявил такой интерес к консулу и его сыну.
4
На столе отца резко зазвонил внутренний телефон. Дакс отошел от окна и взял трубку.
— Да, Марсель?
— Пришел твой друг Роберт.
— Спасибо, пусть войдет. — Дакс положил трубку и поверялся к двери.
Появился Роберт, пересек комнату и протянул ему руку.
— Я пришел сразу, как только услышал новость.
Они обменялись рукопожатием, как делали это обычно при встрече или прощании, даже если утром уже виделись во время игры в поло.
— Спасибо. Откуда ты узнал?
— От официанта в клубе, — сказал Роберт. — Он рассказал мне о телефонном звонке.
Дакс скривил губы. Париж ничем не отличался от любой деревни у него на родине. Теперь слух расползется по всему городу, и скоро у их дверей будут толпиться репортеры.
— Могу я чем-нибудь помочь? Дакс покачал головой.
— Тут никто не поможет, нам остается только ждать.
— Он уже чувствовал себя плохо, когда ты утром уходил на тренировку?
— Нет. Я бы тогда не пошел на тренировку.
— Да, конечно.
— Ты же знаешь, отец не отличается крепким здоровьем. После нашего приезда в Европу у него несколько раз была сильная простуда, и едва он успел избавиться от одной, как сразу подхватывал другую. Его организм, похоже, сдал. Марсель нашел его уткнувшимся в стол, они с Котярой отнесли его наверх и вызвали доктора. Доктор сказал, что это сердце, и тогда позвонили мне.
Роберт покачал головой.
— Твоему отцу не подходит здешний климат, ему надо жить на Ривьере.
— Отцу вообще не надо было сюда приезжать, такая напряженная работа слишком тяжела для него. Ведь на самом деле он так окончательно и не поправился после того, как ему оторвало руку.
— Почему он тогда не вернулся домой?
— У него слишком сильное чувство долга. Он остался потому, что так было нужно. Первый кредит, который он получил в банке твоего отца, спас нашу страну от банкротства.
— Вот после этого и следовало вернуться.
— Ты не знаешь моего отца, — усмехнулся Дакс. — Это было только начало. Он посбивал все европейские пороги, чтобы помочь нашей стране. Пренебрежение и отказы состарили его, но он не сдался.
Дакс достал тонкую коричневую сигарету, закурил.
— Да и первые годы нашего пребывания здесь не пошли ему на пользу. Предыдущий консул все развалил, и отцу пришлось наводить порядок. Он оплатил все счета, хотя это разорило его. По сей день он не подозревает, что мне известно о том, что на оплату этих счетов ушло все: наш дом в Кортегуа и все сбережения. Единственное, что отец не тронул, это гасиенда в Бандайе, потому что он хотел, чтобы впоследствии она перешла ко мне. — Дакс глубоко затянулся и медленно выпустил дым через ноздри.
— Я не знал об этом, — сказал Роберт. Дакс усмехнулся.
— Если бы не эта стипендия, которая словно с неба свалилась, я вынужден был бы учиться в обычной школе. Но так как я стал учиться в престижной школе, отец отказывал себе в самом необходимом, чтобы я был хорошо одет и чтобы в машине был бензин, когда Котяра привозил меня домой на выходные.
Роберт де Койн посмотрел на Дакса. Странно, по никто в школе не догадывался об этом. У них учились несколько отпрысков обнищавших бывших монархов, но все знали, кто они такие, и их держали в школе ради престижа. Но Дакс был из Южной Америки, а все почему-то считали, что южноамериканцы очень богаты и владеют оловянными шахтами, нефтяными месторождениями, скотоводческими фермами.
Внезапно Роберту стал ясен смысл некоторых событий, происходивших в первые школьные годы. Например, тот случай в конце первой недели их обучения. В четверг между последним уроком и обедом у них было свободное время, и все собрались на спортивной площадке вокруг одного из новеньких.