Темные глаза новичка равнодушно смотрели на обступивших его учеников.
— Почему я должен драться с кем-то из вас? — спросил он.
Сергей Никович состроил презрительную мину и оглядел товарищей.
— Потому что, — спокойно начал он, — на следующей неделе нам предстоит выбирать, с кем поселиться в комнату на время обучения. А если ты не станешь драться, то как мы выясним, стоит ли иметь с тобой дело?
— А у меня тоже будет право выбора?
— Только если победишь. Тогда сможешь выбрать соседа по комнате.
Новичок задумался на секунду, потом кивнул.
— Мне это кажется глупым, но я буду драться.
— Отлично, — сказал Сергей. — Мы очень рады. Ты можешь сам выбирать, с кем драться, чтобы тебе не попался слишком сильный противник. Но и слабее себя выбирать не разрешается.
— Я выбираю тебя.
На лице Сергея появилось удивленное выражение.
— Но я на голову выше, это несправедливо.
— Поэтому я тебя и выбираю.
Сергей пожал плечами, показывая всем своим видом, что он предупредил, и начал снимать куртку. В этот момент Роберт де Койн подошел к новичку.
— Измени свой выбор, — откровенно сказал он. — Дерись лучше со мной, мы с тобой одной комплекции, Сергей крупнее тебя и лучший драчун л классе. Новичок улыбнулся.
— Спасибо, но я уже решил. Это занятие само по себе глупое, так что хуже не будет.
Роберт удивленно посмотрел на него. Он сам всегда думал так же, но впервые услышал, что кто-то разделяет его мнение и высказывает его вслух. Ведь такова была традиция. Роберт почувствовал, что ему нравится этот новичок.
— Победишь ты или нет, мне все равно Судет приятно видеть тебя своим соседом по комнате, — сказал Роберт.
Новичок с неожиданной застенчивостью взглянул на него.
— Спасибо.
— Ты готов? — крикнул Сергей. Новичок скинул куртку и кивнул.
— У тебя есть еще одна возможность выбора, — сказал Сергей. — Бокс, французская борьба или просто драка?
— Просто драка, — ответил новичок, потому что не слишком хорошо знал, что представляют собой первые два вида состязания.
— Отлично. Деремся, пока один из нас не признает себя побежденным.
Но борьба закончилась гораздо раньше, и тем самым был положен конец самой традиции. Все произошло так быстро, что мальчишки ничего не поняли и стояли, ожидая продолжения событий.
Сергей вытянул кулаки, приняв обычную борцовскую стойку, и начал кружить вокруг новичка, который тоже поворачивался, спокойно опустив руки. Сергею удалось схватить противника, и тут новичок сделал молниеносное движение. Ребром ладони он резко ударил по вытянутой руке Сергея, а когда рука повисла как плеть, ударил еще раз. В этот раз, нанося удар, он слегка повернулся всем телом, и, похоже, это придало дополнительную силу его ладони, вонзившейся в ребра Сергея. На лице Сергея мелькнуло удивленное выражение, он согнулся пополам. Новичок подскочил к нему и стукнул кулаком по затылку. Сергей рухнул на землю.
Новичок наклонился над ним, потом повернулся к зрителям, которые смотрели на него, не веря своим глазам. Новичок даже не запыхался. Он вернулся к тому месту, где бросил куртку, поднял ее с земли и пошел, но вскоре обернулся:
— Я выбираю тебя соседом по комнате, — сказал он Роберту и посмотрел на Сергея, все еще неподвижно лежащего на земле. — Помогите ему. У него сломана рука и два ребра. Но с ним все будет в порядке. Я его не убил.
Швейцар отеля «Роял Палас» выглядел очень импозантно. Это был высокий мужчина в сапогах и казацкой папахе, из-за которой казался еще выше. Сине-розовый мундир с эполетами и аксельбантами придавал ему вид генерала из оперетты Франца Легара.
На своем посту у дверей отеля он и впрямь вел себя по-генеральски. Чемоданы постояльцев полагалось аккуратно складывать в углу, и горе тем посыльным, которые нарушали порядок. Его зычный голос с сильным акцентом был слышен таксистам уже за три квартала от отеля.
Говорили, что в свое время он действительно был полковником казачьих войск, хотя наверняка это не было известно. Все, что было известно о нем, так это то, что он был графом, дальним родственником царской семьи Романовых. В один из зимних дней 1920 года он во всем своем великолепии появился в дверях отеля, да так с тех пор и застрял в них. Граф Иван Никович был не из тех, кто любит копаться в чужой личной жизни или хотя бы вести светские разговоры на эту тему, о чем явно свидетельствовал сабельный шрам через всю щеку, наполовину скрытый густой, но аккуратно постриженной черной бородой.
Он неловко устроился на стуле, слишком маленьком для его массивной фигуры, и разглядывал сына, лежавшего на кровати. Он не испытывал ни злости к нему, ни жалости, а просто раздражение.
— Ты дурак, — спокойно сказал он. — Никто не связывается с противником, который не знает правил. Так можно и погибнуть. Правила создаются как для самозащиты, так и для защиты противника. Поэтому большевики нас и победили. Они вообще не признавали никаких правил.
Сергей чувствовал себя очень неловко, обида была сильнее физической боли, ведь его так легко и быстро побил мальчишка почти в два раза меньше его.
— Я не знал, что он не знаком с правилами.
— Тем более ты должен был объяснить их ему, — ответил отец. — Уже от одного этого он бы так растерялся, что ты легко бы с ним справился.
Сергей задумался, потом покачал головой.
— Не думаю, мне кажется он наплевал бы на правила.
Сквозь открытое окно донесся шум голосов, ребята возвращались с занятий. Граф Никович поднялся со стула и подошел к окну, чтобы посмотреть на мальчишек.
— Интересно было бы на него взглянуть. Может, он здесь?
Сергей повернул голову так, чтобы ему было видно окно.
— Вон он, тот смуглый, который идет один.
Граф посмотрел на Дакса, идущего через двор к другому корпусу отдельно от других мальчиков. Когда он скрылся в здании, граф Никович скова повернулся к сыну и кивнул:
— Похоже, — ты прав. Этот всегда будет устанавливать для себя собственные правила. Он не боится ходить в одиночку.
На следующий год Дакс и Роберт переселились в главный спальный корпус, где они должны были жить до окончания школы, каждый год перемещаясь с самого верхнего этажа на нижний. Теперь они уже считались «старшими» в сравнении с прочими учениками, которые жили в другом корпусе. Так они оказались в одной комнате с Сергеем, потому что старшие мальчики жили по трое.
Таковы были правила в школе, основанные на убеждении, что три — это гораздо лучше, чем два или четыре. Четыре человека обычно разбивались на пары, а расселить мальчиков по двое было неэкономно. Дакс и Роберт уже начали распаковывать вещи, когда раздался стук в дверь. Роберт открыл. На пороге стоял Сергей с чемоданом.
Трудно сказать, кто из них был удивлен больше. Сергей взглянул на листок, который держал в руке, потом на номер комнаты.
— Да, все правильно.
Он поставил чемодан посередине комнаты. Дакс с Робертом молча смотрели на него.
— Я к вам не напрашивался, — сказал Сергей. — Мой сосед уехал, и комендант направил меня сюда.
Ребята продолжали молчать. После той драки Сергей и Дакс старались избегать друг друга.
Вдруг Сергей улыбнулся, улыбка его была теплой и искренней.
— Я рад, что на этот раз нам не придется драться, — весело сказал он. — Не уверен, что мои кости выдержали бы это.
Дакс и Роберт переглянулись и улыбнулись в ответ.
— Как у тебя с литературой? — спросил Роберт. Сергей покачал головой.
— Совсем плохо.
— А с математикой, физикой, химией? Сергей опять скорбно покачал головой.
— А в чем же тогда ты силен? — спросил Роберт. — Кое в каких предметах нам необходима помощь.
— Не знаю, — смутился Сергей. — Но с этим у меня плохо.
— А история, география, государственное право? — спросил Дакс.
— Да и с ними не лучше.
Дакс посмотрел на Роберта, хитро улыбаясь одними глазами.
— Нам нужен сосед, который смог бы научить нас чему-нибудь. А от тебя, похоже, мало толка.