— А я не против тортика, — улыбалась Моргана. — Раз у нас новый член семьи, то это нужно отпраздновать.
— У вас обоих слишком свободное расписание, — покачал головой седой. — А мне опять придется урезать часы на сон…
Флорайн не знала, как ей реагировать на все это.
Еще совсем недавно она осталась совсем одна, а сейчас обрела папу и братьев с сестрой. Это было так странно и так внезапно, что она просто не верила в случившееся. Думала, что это сон и скоро проснется снова одна на холодной кровати.
— Добро пожаловать к нам, Флора, — произнес папа, присев перед ней на пол. — Послушай меня внимательно. Ты теперь часть нашей семьи. Однако я не могу дать тебе счастливое и беззаботное детства, как бы ни хотел, — он грустно вздохнул. — Наш мир жесток и чудовищен, он… не правильный, но нам в нем жить. А потому тебе придется стать сильной, очень сильной. Стальной.
— Стальной?
— Да, ты будешь много учится и много тренироваться. Я буду заниматься с тобой сколько смогу и научу всему необходимому, — кивнул он. — Твоя жизнь будет трудной и жестокой, но знай. Мы — твоя семья и мы всегда рядом. Чтобы ни случилось, мы здесь и поддержим тебя. Ведь так поступает семья.
— Я… понимаю…
— Хорошо. Я верю в тебя… Мой маленький Цветочек…
— Да, папа.
— И помни — Мы не знаем сомнений, ибо души наши из стали.
Он погладил её по голове и все её тревоги и страхи развеялись.
Ведь теперь она тоже станет Стальной…
Некоторое время она тихо лежала и предавалась воспоминаниям, не желая покидать сладкие сны о тех маленьких и милых моментах прошлого. Они, казалось, так далеки, что могли бы забыться, но Флора хранила каждое воспоминание как дорогое для себя сокровище.
Однако прибывать и дальше в сладких воспоминаниях она не могла, ведь назойливая и неприятная боль постепенно выводили её из сладких объятий сна.
— Ум-м-м-м… — застонала она ощущая что-то во всем теле.
Словно её снова сильно так поколотили на тренировке, что она скорее упала без сознания, чем уснула, а на утро все снова повторилось. Отец не шутил, говоря, что простой её жизнь не будет, но она не сразу поняла насколько.
Девушка захотела вылезти из-под одеяла и как-то пошевелиться, но тут же поняла, что ощущения вокруг какие-то странные. Спальник явно не её и запахи другие…
Она попыталась нащупать свое оружие или что-то на одежде, но быстро обнаружила что ничего нет, а на ней из одежки только бинты и белье. Сама она при этом подмерзает, а потому была вынуждена забраться поглубже в спальный мешок. Если бы не неприятная ноющая боль во всем теле, то она бы попыталась согреваться внутренним огнем, но пока решила не рисковать и не использовать свои силы. Мало ли.
— Не дергайся, — послышалось рядом. — И не притворяйся больше спящей. По тебе видно, что ты не спишь.
— М-м-м, какого? — открыла она глаза, так как голос точно узнала.
Флора обнаружила рядом с собой сидящего Макса. Он был одет только в специальный пустынный костюм без брони и смотрел на нее.
— Аккуратнее будь, не береди раны, — произнес он, — Тебе на плечо, по-хорошему, вообще надо бы шов наложить, но Барти маленько контузило… И там все не настолько плохо, чтоб допустить к медицине меня.
— Чего? Макс? Ты что тут делаешь? — недоумевала она.
— Приглядываю за тобой, чтобы ты не наделала глупостей.
— А?
Она чуть приподнялась и осмотрелась.
Находилась она сейчас в какой-то пещере. Недалеко было разожжено несколько ламп, а чуть поодаль стояла плита с котелком, за которым Бартлби и Кресзентия что-то готовили. Точнее готовил парень, а рыжая ему помогала. Увидев, что она проснулась, он лишь кивнул, а девица весело помахала рукой.
— Сильно меня приложило, — не понимала она. — Что случилось?
— Не помнишь? — сказал Максвелл. — Мы сражались, а потом…
— Потом… — нахмурилась она.
Боль в голове постепенно отступала и подкинула картины воспоминаний.
Вот они зависли в воздухе и готовы были продолжать боль, несмотря на небольшое ранение.
Затем какой-то звук и…
— Ракеты! — вспомнила она.
Ракеты устремились к ним на дикой скорости и обрушились на скалу.
Взрывы продолжались канонадой разноситься и вокруг. Огонь и грохот закрутились в безумной каше и девушку швырнуло куда-то в сторону, после чего была лишь боль, крики и омерзительный запах поджаренного мяса.