— Не рычи, тебе это не идет, — пробормотал я, проваливаясь в полудрему. — Лучше поцелуй меня. Или трахни. Утренний секс — великая вещь.
— Не провоцируй меня, волчонок. Я смотрю на тебя больше двух часов, и уже на пределе.
— Я голосую за беспредел.
— Ты его ночью устроил. Вряд ли я смогу это забыть.
— Или повторить, — накрылся его тяжелой лапой с головой я и уснул.
— Да.
…
— Волк!!!
Плюмк! Я вскочил на… лапы и сдернул в ближайшие кусты, спасаясь от женского вопля и стаканчика с горячим кофе, которым в меня запустили.
— Кто? Волк? Где?
Мужские крики, раздавшиеся впереди, заставили меня остановиться и задуматься. А куда я, собственно, несусь? Мозг в волчьем обличии соображал с трудом, а сложные вопросы не воспринимал вовсе. Пришлось думать медленно и по порядку. Кто я? Яркие картинки вернули мне имя, предков, номер машины и название места, где я ее бросил. Парковка на трассе. Паунт-Крик. Где я сейчас? Шорох шин по асфальту, рев двигателей, голоса людей, запах еды и дерьма. Парковка на трассе. Отлично. Знать бы еще, какая? Я обернулся псом и прокрался поближе к людям. Пес — не волк, стрелять в меня не будут.
Вывеска на трактире меня расстроила. Паунт-Ман. До моей машины — 20 км через тоннель по трассе или хрен знает, сколько по лесу. Как обходить гряду, через которую был пробит тоннель, я не имел ни малейшего представления, да и желания таскаться по лесу не было никакого. Хватит с меня ночного приключения, о котором, несмотря на смену облика, напоминали те самые капли, что так и не погасли. Особенно сильно жгло в заднице, но это и понятно, если вспомнить, сколько раз и каким членом меня в нее отымели.
Вспоминать, что я на поляне вытворял, было стыдно, и я на это дело забил. До машины добраться и одежду найти — вот мой план максимум на сегодня, а оборотень-гризли… Задницу не порвал, до людей донес — и на том спасибо. Жил без него двадцать лет и еще столько же проживу. Секс ради секса, и все такое. Мужик я или баба романтичная? Нахрен он мне не сдался! Найду себе девчонку, женюсь, детей заведу и забуду о нем раз и навсегда.
Я ворчал, не переставая, брел в кустах вдоль дороги и в итоге набрел на кемпинг, где стоял дом на колесах, возле которого расположилось на обед классическое американское семейство: толстый папаша, худая мамаша и капризная пышка-дочка. Ага. А вот и такси. Я подошел к семейству, изобразил смертельный голод вкупе со щенячьей радостью, глянул всем троим в глаза и получил, что хотел: полбатона колбасы, две куриных ножки, тарелку молока и диван в трейлере, который покинул на нужной мне остановке.
— Хорошо быть оборотнем, — потянулся я часом позже, разминая конечности, задницу и ноющую поясницу руками.
Влез в найденную ста метрами ниже моей машины одежду и поехал в город, зная, что ничего хорошего меня там не ждет: десять пропущенных звонков от деда и шесть от бабули на мобильнике обещали мне жестокую взбучку от обоих.
…
Я лежал на постели в своей спальне, спрятав голову под подушку, а надо мной метали гром и молнии предки. Слава богу, не в меня, а друг в друга. Спектакль, разыгранный в холле, сработал на ура: увидев меня, входящего в дом в обличии пса, через минуту ставшего волком, а потом снова псом, дед принял стратегически верное решение и приложил меня по голове вазой эпохи Минь. Я обернулся человеком и потерял сознание, бабуля помогла ему отнести мое бездыханное тело в постель и принялась чинить разборки. Он гладил меня по плечу и слабо отбрехивался, в конце концов, сводя дело к очевидному:
— Маргарет, наш мальчик дорог и тебе, и мне, а значит, мы должны сесть за стол переговоров и подумать над планом его спасения вместе.
— Мы обсуждали его не раз и не два, вспомни! Тогда Юджин был младенцем, которого можно было подменить и отправить к приемным родителям на другой конец света. Ты пошел на поводу у эмоций и оставил его у себя, подписывая ему смертный приговор.
— Я думал, его оборотнические сущности уничтожили друг друга еще в утробе матери, но…
— Ты ошибался.
— Послушай, а что если Юджин предстанет перед оборотнями псом? Помнишь, мы ведь это тоже обсуждали. Тогда из борьбы за власть в твоем клане он выбывает автоматически, и для разборок остается только моя стая, куда более цивилизованная, чем твоя. Отречения в пользу любого избранного Советом стаи оборотня будет вполне достаточно, чтобы Юджина оставили в покое.
— Отличный план, но есть одно но.
— Какое?
— В полнолуние Юджин переспал с парнем, который видел, как он оборачивался в волка. К сожалению, засранец успел сбежать до того, как я его убила, и к еще большему сожалению, он был иным.
— Юджин знал об этом?
— Нет, он думал, что сошел с ума, наслушавшись сказок про оборотней. Плюс полнолуние и первый в жизни оборот. Ему было все равно, с кем трахаться, а этого парня он подобрал в придорожном баре.
— Может, все обойдется? Мало ли оборотней болтается по дорогам Америки? Пришел, ушел. Кому интересны его россказни?
— Патрик, истинная ипостась этого залетного парня — медведь.
Тишина в спальне воцарилась гробовая. Я лежал, не шевелясь. О чем мне еще не рассказали? Что такого страшного в том, что мой любовник был медведем? Мысль споткнулась. Жизнь — странная штука. Медведь, которого трахнул я, предложил встречаться, а медведь, который нагнул меня, сбежал, не попрощавшись. Может, если бы я его трахнул, он бы не сбежал? Огоньки, оставленные им во мне, вспыхнули, соглашаясь, и я заулыбался. Если я когда-нибудь увижу моего сурового гризли снова, его заднице придется нелегко. Наверное. Ну. Помечтать-то можно.
— Маргарет, ты намекаешь на то, что в наши дела собирается вмешаться Владыка? — голосом смертельно больного спросил дед, и я сосредоточился на насущных проблемах. Кто такой Владыка?
— Искренне надеюсь, что нет. Я помню, чем закончилось его вмешательство в прошлый раз. Больше мне такого счастья не надо.
— Бьерн не любит перемены, полукровок и свары между кланами. В нашем случае — три причины из трех, чтобы как минимум нанести нам визит. Если он узнает, что Юджин — яблоко раздора двух кланов — ещё и владелец двух ипостасей, нашему мальчику не жить.
— Значит, нужно сделать так, чтобы не узнал. Поможешь найти парня, с которым переспал Юджин? Твоим псам в деле поимки беглых преступников равных нет.
— Займусь этим немедленно, — поднялся с кровати дед. — Идем, я позову нужных людей, нарисуем его портрет и начнем поиски.
Они ушли, я высунул голову из-под подушки и поплелся в душ, смывать с себя ночные приключения, а заодно и тяжелый, но безумно приятный запах гризли. Жаль было с ним расставаться, чего уж там, но уговор есть уговор. Потрахались и разбежались. Да. Но вспоминать-то ведь никто не запрещал! И я вспомнил ясные глаза, аккуратную шелковую бороду и косу в длинных волосах. Тяжелое сопение и умоляющий шепот. Сумасшедшие поцелуи…
Бурно от всего этого кончил, заставляя огоньки, зажженные им во мне, светиться ярче, вернулся в кровать и вырубился почти на сутки, чтобы проснувшись, обнаружить рядом того, кого отправились искать мои предки, и снова вляпаться.
…
В придорожном баре, где я сидел четвертый вечер подряд, было шумно, дымно и гадко. Я пил пиво за самым дальним столиком и ненавидел всех, кто здесь тусовался.
— Юджин, лицо попроще сделай.
Я чуть не подавился, услышав голос Майкла в наушнике. Если бы не он, ноги бы моей в этом затрапезном заведении не было! Шантажист хренов! Да лучше б я в полнолуние на маньяка напоролся, чем на него. Проблем бы в разы меньше было: ни тебе засланца из личной гвардии Владыки, который знает обо мне лишнее, ни маньяка-убийцы-оборотня, за которым он третий месяц гонялся по всей Америке, ни меня, сидящего в баре в качестве приманки.
— Помоги поймать отморозка, а я скромно промолчу о том, что ты не только пес, но и волк, если меня когда-нибудь об этом спросят, — сказал мне Майкл тем утром в спальне.