-Проходите к столу, - вклинился хозяин дома.
Нас усадили по правую руку от сенатора. И вроде бы всё идет отлично. Непринужденная беседа, не требующая капания в моём белье. Что странно, я думала, мы собрались мои кости перемывать. Ан нет. Всё благопристойно и разговоры и взгляды. Обсудили кампанию Локвуда, сниженный процент, но не затронули фото из газет. Радует.
После горячего блюда, темой стали заводы, и районы малоимущих. Районы гетто и детдомы. Воспоминая разом нахлынули и рука с вилкой дрогнула. Никто не обратил внимание. Никто, кроме Локвуда. Рука парня опустилась под стол и заняла позицию на моём колене. Сначала хотела спихнуть наглую конечность, но поняла, что он не пристаёт, лишь поддерживает. Нежно поглаживает пальцем кожу.
Сделала глубокий вдох и подняла глаза на присутствующих за столом. Сенатор и его жена заглядывали в рот говорящему Локвуду, а их сын жрал меня глазами. Придурок. Повела плечом, не нравится мне этот тип.
-А как вы считаете, Радомира? – услышала обращение сенатора.
-Простите, отвлеклась. По какому вопросу требуется мое мнение? – повернулась к нему и уловила похотливый огонек в глазах колобка.
Боже, ну и семейка!
-Хотел узнать ваше мнение по поводу детских домов. Я считаю, что их стоит сократить. Стоит проанализировать помещения отведенные детским домам и если, допустим, поставить двухъярусные кровати, то совместим два дома в один. Стоит подумать об этом, как считаете?
Как считаю? Я считаю, что надо тебе вилку для салата всадить в руку, ножик для мяса в глаз, а десертную в печень, чтобы наверняка. Улыбнулась ему. Сенатор расслабился и откинулся на стуле. За мной наблюдали и ждали правильного ответа. На другой вопрос я бы ответила так, как того требовала ситуация. А точнее то, что хотел бы услышать этот жирдяй. Но…не сейчас.
Отпила вина и с улыбкой на губах, ответила:
-Знаете, вы можете считать и высчитывать, анализировать и придумывать, что вашей падшей душонке будет угодно. Но! Я не думаю, что ваши детские дома, чем-то отличаются от русских. Поэтому отвечу так, как считаю правильным. Вы как политик, занимающий эту должность непозволительно долго и наживший себе состояние на своём народе, должен как минимум вкладывать в расширение детских домов. Помогать детям попавшим в такую трудную ситуацию. Давать бесплатное образование и медицину. Вы спросили, что я думаю? Так вот, я думаю, что стоило бы продать стул, на котором вы сидите. Это позолота? Хорошей пробы, кстати. А так же китайскую вазу при входе. Античную гравюру в коридоре и много чего. И собранные деньги отдать детям. Вам не кажется, неправильным то, что ваша задница почти не вмещается уже в стул, а дети должны спать на двухъярусных кроватях?
Лицо сенатора бледнело, зеленело и под конец стало красным. Рука Локвуда так и сжимала легонько мою коленку, только палец выводил узоры на моей коже, поддерживая. За это я ему благодарна. Может, конечно, я ошибаюсь и он меня дома прикончит, но сейчас он не выказывает и толики осуждения.
-Это надо обдумать, - выдавил из себя колобок Уэлс, после выразительного взгляда с Локвудом.
-Думаю, стоит сенатор, - припечатал Локвуд. Чем сильно меня удивил.
-Ой, - спохватилась Адель. – Пойду попрошу подать десерт и кофе.
Выдохнула, еще чуть-чуть и можно будет уйти из этого гнилого насквозь дома. Мужчины поднялись из-за стола.
-Дорогая, мы пройдем в кабинет, сенатор соблазнил меня выкурить сигару, - Локвуд стоял сбоку, говорил на ушко. Щекоча дыханием чувствительное место.
Сенатор и Локвуд вышли. Адель хлопотала на кухне. В гостиной остались только я и Майкл.
-Можно вопрос, - вставая из-за стола, спросил Майк. Кивнула. – Вы любите Локвуда?
-Странный вопрос, -фыркнула. Врать ведь не хорошо.
-Странный ответ, - парень обошел стол и опустился на стул Локвуда. – Значит, не любите.
-Хоть это и не ваше дело, но я отвечу. Вы ошибаетесь, наши отношения с Лок..Аланом, как небо и земля. Мы не можем друг без друга.
-Да? Тогда скажите мне…
Замолчал, потому что в дверях появилась девушка с кофе. Мышкой проскользнула, поставила напиток и также тихо исчезла. Майкл повернулся ко мне лицом.
-Тогда скажи мне, Радомира, - удивленно подняла бровь. И когда это мы перешли на «ты». – Почему ты весь вечер пожираешь меня глазами?
-Чего? – получилось как-то очень громко.
Я не ожидала именно такого вопроса. Очередной идиотский вопрос об наших отношениях, или личный какой-нибудь, да. Но это? Просто на грани фантастики. Да мея тошно только от того, что мы дышим одним воздухом. Что сыночка, что папочка – два слизняка. Противных, жирных, скользких слизняка!