Пока я в голове подбирала американские слова, чтобы корректно послать его нахуй, Майкл решил использовать мою заминку. Рука парня довольно грубо и резко дернула подол платья и пошла вверх к развилке ног. Мои глаза стали просто огромными. Подавилась воздухом от такой наглости. И не оттолкнув противную конечность, и не закричав, схватила кружку с горячим кофе.
-Остынь малыш! – кофе плавно перекочевало из кружки на пах парня.
-Что здесь происходит? – прогремел голос Локвуда.
Глаза метают молнии. Ох, Зевс-громовержец! Верхняя губа чуть подрагивает как у бойцовской собаки, а кулаки плотно сжаты. Готов ринуться в бой.
Майкл с криками и словами не подобающими сыну сенатора подскочил со стула и оттягивая штаны ринулся в сторону от меня. Из-под лобья кидая испуганные взгляды на Локвуда. Ссышь, когда страшно, мальчик?
-Я не люблю повторять…
-Ничего не происходит. Просто Майкл уронил чашку с кофе себе на брюки, - вышла из-за стола и проходя мимо парня, склонилась к уху и громким шепотом добавила. – Аккуратнее с яйцами, в следующий раз и нож можно уронить.
Улыбнулась и подошла к жениху.
-Я очень устала, может поедем домой?
Назад в прошлое...
Мира…Моя маленькая девочка. Сестричка.
Беглый взгляд на наручные часы. Именно сейчас её везут на операцию. Не смогла тогда защитить её. Она пострадала из-за того, что я оказалась слаба. Внутри всё скручивает, сердце замедляет свой бег. Концентрируюсь на дыхании. Меня словно окунули в воспоминания. Резко, без предисловий. Безжалостно.
Тот единственный момент, когда я была беззащитна. Мой первый раз. Моё первое наказание в интернате. Хотелось бы сказать, что я не помню повода, из-за чего всё началось. Но я помню. Будто это было вчера. Каждую секунду могу воспроизвести в памяти, ведь детские шрамы не проходят бесследно. Они тускнеют, становятся блеклыми, но не исчезают. Стоит лишь надавить, и старая рана вскроется, без возможности остановить.
Меня наказали за фингал под глазом, разбитый нос и выбитых два передних зуба Лёше. Парень старше нас сестрами на два года, решил позарится на Мирославу. Затащил в кладовку после обеда и пытался изнасиловать. Я не стала звать воспитателей, смысла не было. Просто забрала сестру.
Если у воспитателей появлялся любимчик, то это навсегда. Леша именно им и был. Ему спускалось с рук многое. Поэтому, я выбрала месть. Холодную месть. Выждала пока этот ублюдок успокоится, станет вести себя непринужденно и встретила его за углом с ворованной доской в руках. Итог был очевиден. Карцер.
Но только я знаю, что именно там было. Никому, даже сестрам, не рассказывала о том, что было. Крокодил привела меня к железной двери и заставила раздеться. Полностью. Когда вошла в карцер увидела доску, которой заехала ублюдку. На ней была рассыпана греча. Рядом на клочке ткани лежала крошка из стекла.
-Думала, так просто отделаешься? – презрение так и сквозило в словах крокодилицы.
-Он пытался изнасиловать, - я не оправдывалась.
Знала – это бесполезно. Надзирательница, которая должна была воспитывать нас, помогать освоиться в жизни, социализироваться, стала тираном и в какой-то мере палачом. Слёзы стекали по детскому невинному лицу, но ей было все равно. Её любимчик – не я.
-Ты наказана за рукоприкладство, Радомира. Будешь стоять на коленях, - с ухмылкой победителя женщина указала на доску с крупой. – А когда станет совсем невмоготу, встанешь вот сюда. На стекле постоишь и подумаешь над своим поступком.
Свои поручения она прикрепляла стуком пальца по моему виску, и безумным хохотом. Громкий хлопок железной двери известил о начале наказания.
-Сядь! – рявкнула крокодилица, в маленькое окошко вырезанное в двери.
Покорно встала на колени и сложила руки. И тут же погас свет.
Комната метр на метр. Туалет в квартире больше, чем наш карцер.
Темнота…давящая…сводящая с ума. Режущая слух тишина. И лишь боль в ногах давала возможность сосредоточиться и не завыть от отчаяния. Маленькая Рада в ту ночь повзрослела. Стала старшей сестрой, хотя была всего лишь на год взрослее близняшек. И так было каждый раз, когда я защищала сестер. Они выросли, стали взрослыми, самостоятельными девушками. Но я до сих пор чувствую ответственность. А сейчас, меня словно на куски разрывает от того, что я не рядом.
-Что произошло в доме Уэлса? – вырвал из воспоминаний.
Дернулась. Локвуд внимательно следил за мной. Отвела глаза, помотрела в окно. Зима пришла в Вашингтон. За пару часов земля покрылась белым пухом. Тонким, зыбким, но таким красивым и нужным. Особенно мне.