— Господи, Перитон! — прошептал Маколей, умолк и, развернувшись, пошел обратно. Вслед ему понесся звонкий смех Перитона, а потом слова, выкрикнутые им:
— Теперь я вспомнил, Маколей. Это молодой Роберт рассказал мне о Холливелле.
Людовик Маколей все еще был вне себя от гнева, когда добрался до своего сада. Оба его сына, Роберт и Адриан, находились на лужайке и занимались типичным для воскресного дня времяпрепровождением. Старший, Адриан, сажал семена травянистых растений в ящик для рассады. Его длинные, тонкие и нервные пальцы проворно сновали туда-сюда, словно он стремился уместить каждое семечко на точно определенное место в ящике. В то же время создавалось впечатление, что он в любой момент может уронить пакет с семенами и просыпать их на траву. Он не обратил никакого внимания на возвращение отца, лихорадочно продолжая заниматься своим делом. Все это выглядело так, будто он заключил пари, что успеет посеять все семена за установленное время, и теперь не может позволить себе проиграть.
Младший брат, Роберт, сидел за столом в тени величественного старого бука, уткнувшись в книгу и делая многочисленные записи в большой тетради.
Людовик Маколей направился прямиком к нему, обеими руками ухватился за край стола, посмотрел вниз и выпалил, почти яростно:
— Что ты сказал Перитону о миссис Коллис?
Роберт отметил место, на котором остановился, положив на него указательный палец, чтобы потом продолжить, откинулся на спинку стула и ответил:
— Ничего.
— Ты ничего не говорил ему о том, что Холливелл влюблен в нее?
— Ничего.
— Перитон только что сказал мне, что ты говорил ему.
— Ты веришь всему, что говорит Перитон? — спокойно спросил Роберт.
Его отец немного покраснел и пробормотал что-то о лжецах.
— Прекрасно, — ответил сын, возвращаясь к своему занятию.
Людовик Маколей заложил руки за спину и в задумчивости прошелся по саду. Затем он вернулся к столу Роберта, на этот раз с некоторой робостью.
— Роберт, послушай, — начал он. — Извини, что снова отрываю тебя от книги, приятель, но… эээ… Перитон сказал… эээ… что он ездил в Лондон два дня назад… эээ…
— С миссис Коллис? — Роберт помог ему продолжить фразу.
— Ты знал об этом? Ты слышал об этом?
— Да.
— Но как? От кого?
— Я видел их на станции. И Перитон сказал мне об этом вчера.
— Перитон сказал тебе! — снова побледнел Маколей.
— Да.
— И я подозреваю, что теперь это известно всей деревне?
— Думаю, да. Эээ… «лежалый товар» — так Перитон отзывался о ней.
Руки Людовика Маколея опустились по швам, он повернулся и пошел в дом прямой и твердой походкой. В этот момент он как никогда напоминал офицера гвардейского полка.
Глава III. Незнакомец на террасе
Роберт Маколей сидел за своим столом под буком и смотрел в свою книгу — научный труд о международных финансах. Однако он не читал. Он погрузился в глубокое размышление о чем-то. По меньшей мере час он просидел совершенно неподвижно, не считая машинального черканья карандашом по листу бумаги. Затем он встал и еще в течение получаса прогуливался взад-вперед по лужайке. Только тогда его долгие размышления были прерваны сообщением, что ужин готов. Ужинал он в одиночестве — его отец ушел в свою комнату, сказав, что не спустится, а Адриан отправился на прогулку, захватив немного печенья. После ужина Роберт вернулся к своему труду о финансах и просидел за ним до одиннадцати часов. Он с прилежанием сосредоточился на изучении, проявляя одно из своих лучших качеств, — умение не пропустить ни абзаца, не переходить к следующему предложению, странице или главе до тех пор, пока не убеждался, что усвоил материал. В одиннадцать часов он перечитал сделанные им записи, добавил еще одну или две заметки, а затем откинулся на спинку стула и зевнул. Он провел долгий день, начавшийся, как обычно, в восемь утра, и проработал до одиннадцати вечера (он был в Лондоне на бирже). Но цель, которой Роберт Маколей намеревался достичь, так усердно работая, определенно стоила того, ибо он хотел стать Большим Человеком и не собирался позволить чему-либо встать на его пути.
Он закрыл свои книги и вышел подышать свежим воздухом. Стояла прекрасная сентябрьская ночь, теплая, но не душная, спокойная и безветренная, наполненная ароматами садов. Он слышал, как вдалеке непрерывно и тихо шумела вода на Монашьей запруде в старом лесу Килби, и порой ухали совы.
Все уснули около часа назад — в деревне люди обычно рано встают и рано ложатся. Роберт в раздумьях прогулялся до ворот на территорию Садка через ворота в высокой кирпичной стене, между двумя рядами спиленных бревен, остро пахнущих в ночи. Однако его мысли как всегда были сосредоточены на специфических проблемах иностранных бирж, а потому ароматы ночных садов впечатляли его не больше, чем впечатлило бы зловоние мусорных куч. Стоя у калитки, он взглянул на звезды, но его мысли были заняты расчетом того, как сильное падение курса индийской рупии отразится на торговле хлопком и возможно ли искусственное удержание цен на серебро. От этих увлекательных раздумий его вдруг отвлекла звезда, которая несколько раз исчезала и вновь появлялась над горизонтом. Роберт не любил нарушать полную концентрацию своих мыслей на одном предмете, но все же это было странно, ведь небо было абсолютно безоблачным. Затем он понял, что принял за звезду свет в окнах особняка на вершине холма. Он четыре раза загорался и потухал.