Она была моей женой.
По мере того, как вокруг нас нарастала тишина, необходимость подтвердить, что эта женщина была из плоти и крови, а не призраком, созданным в моем сознании, усиливалась с каждой минутой. Моя рука чесалась протянуться. Если бы ее прикосновение длилось дольше на одну миллисекунду, я сделал бы больше, и это было бы моим падением.
Быть здесь с ней нереально, сон или, может, кошмар.
Пришло время выяснить, что именно.
– Извините, – сказала она, нарушая тишину, когда ее глаза метнулись по коридору.
Не в силах остановиться, я потянулся к ее руке.
Как и мгновением ранее, связь была сиюсекундной — словно электрический разряд, она наполнила энергией мое мертвое сердце. По выражению ее глаз я понял, что Мэдлин тоже это почувствовала. Она смотрела на меня, переполненная эмоциями. Мой палец коснулся ее запястья. Одним прикосновением я нащупал ее пульс. Подобно тому, как гремело в моих венах, ее сердце тоже билось слишком быстро.
Я потянул ее вперед, в пустой коридор.
– Не волнуйся, Мэдлин, нас никто не побеспокоит, если это тебя волнует. – Я пожал плечами. – Твой друг чем-то занят.
Она убрала руку, более чем вероятно осознавая, что наша связь была тем, что выдаёт ее. Ее профессия заставляла быть осторожной, не желая раскрывать свои карты.
Что касается ее друга – крупного мужчины – я добрался до этого коридора слишком поздно, чтобы вмешаться. И хотя я не был уверен во всем, что произошло, интуиция подсказывала мне, что он может быть проблемой. Короткое слово другу, и мужчина, который разговаривал с Мэдлин, теперь находился на первом этаже, поскольку его рекомендации для входа подверглись сомнению. В зависимости от его ответов, ему может быть отказано в возвращении на этот этаж или, возможно, в клуб.
– Мой друг? – она спросила. – Я волнуюсь? – Она покачала головой, и ее длинные волосы черной вуалью рассыпались по обнаженным плечам и спине. – Он мне не друг, и меня волнует турнир по покеру. А теперь вам придется меня извинить. У меня есть еще козырь в рукаве.
– Ты ошибаешься. Мне ничего не нужно делать, особенно избавлять тебя от моего взгляда. Ты вернулась в Чикаго. Ты не подумала, что будет уместно предупредить мужа?
– Я не замужем.
– Но это так, Мэдди. Ты замужем за мной.
Улыбка украсила ее накрашенные губы, но не коснулась изумрудных глаз. Хотя лицо выражало удовольствие, я увидел печаль.
– Мэдди, – сказала она задумчиво. – Никто больше не называет меня так, больше нет.
– Моя девочка Мэдди, наш брак не был расторгнут. Мы никогда не разводились. Любые другие браки, которые могли произойти с тех пор, будут считаться полигамией и, скорее всего, дадут мне лицензию на убийство.
Ее глаза широко раскрылись от моего последнего комментария, прежде чем она ответила:
– Других не было. Нет необходимости в убийстве.
Я не был уверен насчет убийства. Оно не исключалось. Тем не менее, я сосредоточился на ее первом предложении, когда почувствовал, как мои щеки вспыхнули.
– Никаких других... только один.
Она преувеличенно громко выдохнула.
– Да. Но мы оба знаем, что это было не по–настоящему. Ты это знаешь. Я знаю это. Шестнадцать лет подтверждают это.
– Семнадцать, Мэдди, – поправил я.
– Семнадцать. Это был холодный зимний день, как и сегодня.
Я попытался вспомнить.
– Черт возьми, это был январь. Мы подписали лицензию и пообещали друг другу вечность перед судьей. Реальность – субъективный определитель. Законной она не является. Наш брак был таким же законным, как если бы мы произнесли эти слова в церкви. Мы пропустили празднование нашей годовщины на несколько недель.
– Все это не имеет значения, – ответила она. – Я не могу об этом думать. Мне нужно вернуться на турнир.
Я выпрямился.
– А мне нужны ответы.
– Ты их заслуживаешь, – сказала она. – Заслуживаешь. Но, честно говоря, у меня нет ничего, чего было бы достаточно. – Она снова поднесла свою маленькую ручку к моей груди. – Ты был хорошим мужем, Патрик Келли. Теперь моя фамилия Миллер. Девушки, на которой ты женился, никогда не существовало.
Я женился на Мэдлин Тейт. Возможно, она и перестала существовать, но, очевидно, все еще была жива.
Посмотрев вниз на ее руку, я заметил ее пустой безымянный палец. Накрыв ее руку своей, я удивился, хоть и на мгновение, реальности ее присутствия.
– Ты чувствуешь это? – спросил я.
Ее подбородок приподнялся, наши взгляды встретились. За дорогой оберткой я увидел женщину, на которой женился. Она была погребена под годами чего-то, что я не мог определить, но в блеске зеленых глаз я увидел ее.