Тяжело дыша, я смотрела на запотевающее передо мной окно. Единственной ясностью было то, где мои растопыренные пальцы согнулись на скользком стекле. Я подняла лицо к стеклу. В сгустившемся тумане я смогла разглядеть отражение красивого мужчины позади меня. Я обрела голос.
– Не останавливайся. Напомни мне, каково это – быть с моим мужем.
Его хватка на моих бедрах усилилась, он задвигался быстрее, создавая ощущения, каскадом пронизывающие меня от центра до кончиков пальцев ног. Это был ураган чувств, нарастающий все выше и выше, пока каждый нерв, вплоть до головы, не начал покалывать. Комната наполнилась шлепками и звуками удовольствия, мои нервы напряглись. Я была на пике, на высоте двадцати этажей.
Внизу мерцали машины и огни.
Это было не так, как я помнила секс с Патриком. Это было нечто большее.
Он больше не был семнадцатилетним или восемнадцатилетним парнем. Патрик был мужчиной.
Он безжалостно брал, врываясь в меня, его сильные пальцы сжимали и оставляли синяки от собственнической хватки.
Я не могла больше держаться.
Пальцы на ногах подогнулись, и я подпрыгнула в воздухе. Черт возьми, нет. Это был не прыжок, а падение.
– Патрик, – позвала я, когда взорвался фейерверк, и я наклонилась навстречу ветру, оседлав течение в свободном падении на землю внизу.
Когда наша связь прервалась, мои мышцы проиграли свою битву. Но, прежде чем я упала на землю, сильные руки Патрика подняли меня, прижимая к его груди. Поцеловав меня в волосы, он повернулся и положил меня на кровать.
– Для протокола, это было не то, что значит быть со своим мужем. Это значило быть трахнутой, быть востребованной.
Я приподняла плечи и голову, перенося вес тела на локти. Улыбнулась, посмотрев на Патрика, мой взгляд оставался прикованным к нему, его костюм все еще был на месте, только расстегнутые брюки демонстрировали блестящий большой все еще эрегированный член.
Мысль об отсутствии презерватива приходила и уходила. Беременность не была проблемой, и я знала, что я чиста. В тот момент, когда он шел ко мне, у него были более неотложные дела.
– Ты можешь мне напомнить? – спросила я.
– Нет, – сказал он, скидывая ботинки, сбрасывая пиджак, рубашку, брюки и, наконец, боксеры.
Стриптиз на мгновение отвлек меня.
– Ты не можешь напомнить мне, на что это было похоже?
Его большое тело заставило матрас прогнуться, когда он сел рядом со мной во всей своей обнаженной красе.
– Нет, Мэдлин. – Он убрал непослушную прядь моих волос с лица. – Я не собираюсь заниматься любовью, как женатый мужчина. Я даже не знаю, что, черт возьми, это значит. У меня никогда не было шанса погрузиться в эту рутину.
Его палец прошелся по моей ключице и спустился к ложбинке между грудями.
Я вздрогнула, когда его губы опустились на один сосок, а пальцы щипали другой. Удар молнии пронзил меня насквозь. Облизывания и покусывания чередовались.
Когда он снова поднял глаза, на его лице была улыбка.
– Я женат. Не забывай об этом. Я женат на тебе. Я не планировал провести сегодняшний вечер, трахаясь.
– Значит, нас двое, — сказала я с усталой ухмылкой, пока его прикосновение блуждало по моей коже.
– Но теперь, когда ты здесь, я не могу остановиться. Завтра, когда ты будешь ходить, сидеть или даже, черт возьми, стоять на месте, я хочу, чтобы ты чувствовала меня, знала, что я был там, где мне место. Я хочу, чтобы ты подумала обо всем, что я с тобой сделал. Каждый раз, когда ты кончаешь, пока не сможешь кончить снова. Миссис Келли, я хочу, чтобы ты признала, что принадлежишь мне.
Его слова соблазнили и опечалили меня. Сегодняшний вечер был ошибкой. Вечность для нас невозможна.
– Патрик, я не могу...
Палец Патрика коснулся моих губ.
– Нет, Мэдди. Не сегодня. Я вижу. Я знаю тебя.
Я покачала головой.
– Видишь? Ты меня не знаешь. Больше нет.
– Я знаю, что-то только что расстроило тебя. Я видел это в твоих глазах. Там были облака. Оттолкни их.
– Но...
– Хватит разговоров, – прервал он. – Мне нужны ответы. Я хочу ответы. Ты, блять, должна мне ответы, но не сегодня. Сегодня я трахаю свою жену – за семнадцать лет заслужил.
Мои глаза широко раскрылись. Черт возьми.
Если он был серьезен, завтра я не только не смогу двинуться с места, не вспомнив о нем, а вообще не сдвинусь с места. Длительное время.
Патрик дотянулся до моих лодыжек и сдвинул каждую ногу, оставив мои колени согнутыми, а ступни раздвинутыми.
Холодок пробежал по мне, когда я попыталась остановить его. Это было слишком много, слишком открыто. Это шло вразрез с моей потребностью оставаться невидимой. Я покачала головой.
– Я не могу...
Мой протест затих, и голова откинулась назад, когда губы и язык, которые были на моей груди, нашли мое лоно.