– Мы все знаем, кто из нас лучший шахматист.
Его темный взгляд остановился на Мейсоне, тот покачал головой.
Эти двое спорили о своем превосходстве столько, сколько я себя помнил.
– Я бы поставил деньги на Патрика за покерным столом, – продолжал Спарроу.
– Карты – это не что иное, как математика и память. В этой комнате наебать никто не умеет лучше, чем ты.
Он смотрел прямо на меня.
К тому времени, как он закончил говорить, моя кровь остыла, пока не осела у моих ног. Я редко чувствовал головокружение, но сейчас это было так. Я мог перерезать человеку горло и смотреть, как он истекает кровью. Тут было по-другому. Я потянулся к стулу.
– Ты хочешь, чтобы я купил билет на турнир в «Регале»? Сейчас? И сыграл сегодня?
– Черт возьми, да, – ответил Спарроу. – Хиллман получил семьдесят пять. Позвони или, еще лучше, нанеси визит. Клуб ни за что не откажет в просьбе «Спарроу». Нет, если они хотят остаться в бизнесе. Хиллман уже некоторое время молчит, но, черт возьми, я бы предположил, что его выкуп был оплачен грязными деньгами МакФаддена. Этот гребаный старикан может гнить в тюрьме до конца своей жизни, но он не собирается отступать и позволять мне править. Его ненависть слишком сильна. Он хочет отомстить. И это может затронуть Аранию. Мы этого не допустим. Этому нужно положить конец.
Арания была его женой. Женой.
– Они поставили Хиллмана в конце сегодняшней игры, под тридцатым номером, – сказал я.
Спарроу кивнул.
– Семьдесят пять тысяч принесли ему нижнюю позицию. Узнай, что даст сотня и двадцатипятипроцентное снижение налогов на этот турнир.
Мои глаза широко раскрылись. Это сумасшедшая сумма денег.
– И ты ожидаешь, что я останусь на этом турнире и доживу до завтра?
Ухмылка, расползающаяся по лицу Спарроу, достигла его глаз.
– Нет, я этого не ожидаю.
Я выдохнул.
– Я ожидаю, что ты выиграешь это гребаное дело.
Глава 11
Мэдлин
Стараясь, чтобы моя рука не дрожала, я потянулась к телефону Митчелла. Один вдох и один выдох. Я закрыла глаза, представляя лицо человека на другом конце провода. Изображение не было утешительным. Андрос был лидером Ивановской братвы не просто так. Он был почти на десять лет старше меня, высокий и широкоплечий, с командным голосом, который мог запугать самых крутых приспешников. А еще у него был взгляд, от которого по спине могли пробежать мурашки. Холодный, мертвый взгляд, как у акулы. Андрос чуял добычу так же, как акула чует кровь. Это была сверхъестественная способность, которая, без сомнения, помогала ему в его положении.
Я покорно стояла рядом, когда он отдавал приказы о чудовищных преступлениях против мужчин и женщин, зная, что он получает извращенное удовольствие от осознания их страданий. Я была его освобождением от удовольствия и гнева. Я наблюдала, как он радовался победам и приходил в ярость из-за поражений. Независимо от обстоятельств, ничто не оживляло его темные глаза.
Сделав последний глубокий вдох, я подношу телефон к уху.
– Привет, Андрос.
На мгновение я подумала, что, возможно, слишком долго ждала, чтобы заговорить, и что линия оборвалась.
Только на мгновенье.
– Моя дорогая, я беспокоился.
Для неподготовленного уха главарь детройтского подполья может показаться джентльменом или даже жизнерадостным. Тот же самый человек мог неправильно истолковать тембр его баритона, похожего на жидкий шелк, как искренность, а его слова – как заботу.
Я не была неподготовленной.
Годы рабства преподали мне суровые уроки.
Андрос Иванов не был джентльменом, обходительным, искренним или заботливым.
Да, он мог подражать этим качествам.
Если бы я была человеком из его братвы, который игнорировал его звонки – я надеялась, что он не знал о получении фишек, – мое приветствие, без сомнения, было бы более жестким. Если бы мы были вместе в одной комнате, я была совершенно уверена, что было бы так же.
Я произнесла небольшую молитву за то, что ни одно из этих обстоятельств не изменилось.
– Прости, – сказала я, – я не хотела тебя беспокоить. Надеюсь, ты это знаешь. Это было не намеренно.
– Надеюсь. Такой интересный выбор слова – надеяться значит чувствовать ожидание. Видишь ли, моя дорогая, это было то, что я испытал прошлой ночью, когда услышал от Митчелла, что ты благополучно вернулась в свою комнату, возместила большую часть моих потерь и обеспечила себе место за сегодняшними столами. У меня была надежда. Я надеялся обсудить это с тобой лично.
– Так и произошло. И когда я вернулась в комнату, то была более измотана, чем предполагала. На турнире сигнал был выключен, и я забыла его включить. Я не игнорировала твои звонки. Я крепко заснула.