Мои руки скользнули по ее обнаженным рукам.
– Еще одна ночь, девочка Мэдди. Скажи мне, что ты этого не хочешь?
– Я не могу.
Моя улыбка стала шире.
– Хорошо, потому что это только начало того, чего я хочу.
Я снял с плеч пиджак и бросил его на стул.
– Нет, – сказала она. – Ты понял только часть того, что я имела в виду. Я не могу сказать тебе, что не хочу, чтобы ты оставался, потому что я хочу. Но не могу. Тебе действительно нужно идти. Если Митчелл застанет тебя здесь, я не смогу ничего объяснить.
– Леонардо приходит в твою комнату посреди ночи?
Она покачала головой.
– Нет, но...
– Перед кем он отчитывается?
Этот вопрос только что пришел мне в голову. Не имело смысла, что ее так сильно заботило его мнение.
– Что? Нет?
Она выдохнула.
– Дело не в этом. У меня есть репутация. Да, я выпивала с Марионом, но это не было спектаклем. Я не поехала в его отель, а он – в мой. Я женщина на арене, где доминируют мужчины. Если бы стало известно, что ты здесь, каждый мужчина подумает, что может переспать со мной. Я не могу позволить этому случиться.
– Если это выплывет наружу, мы могли бы рассказать всем правду. Я твой муж.
Она замотала головой быстрее.
– Это тоже не может выйти наружу, ради твоего и моего блага.
– Я еще не ухожу. Нам нужно поговорить.
Когда ее обеспокоенное выражение лица осталось прежним, я добавил:
– Никто меня не видел, и никто не увидит.
Мэдлин выдохнула.
– Как ты можешь быть уверен?
– Могу.
Не в силах сохранять дистанцию, я схватил ее за талию под ночной рубашкой. Облако воздуха, окружавшее ее, содержало слабый аромат мыла и зубной пасты. Растопырив пальцы, я притянул ее ближе, пока тепло не коснулось моей груди, а её маленькие ручки – моих плеч. Мои ладони скользнули по ее бокам, вверх к выпуклостям грудей и вниз к изгибу бедер.
– Па…трик.
То, как она растянула мое имя, было виагрой для моего члена.
Я хотел поговорить, нам это было нужно. И все же, когда она напротив меня, существовал более насущный вопрос, который вырос и развился в рекордно короткие сроки.
– Я хочу тебя, девочка Мэдди.
Она посмотрела вверх.
– Это имя такое детское.
– Нам может быть по сто лет, и я все равно буду видеть в тебе мою девочку Мэдди. Я собираюсь поцеловать тебя.
Сексуальнее, чем журчание тепла по воздуховодам, ее мягкий гул разносился по воздуху, принося тепло всему, чего достигал. Я обхватил ладонями ее щеки, приближая губы к своим, пробуя на вкус то, что я только что вдохнул.
Вспыхнули искры.
Огонь и мята.
Вместе мы придвинулись ближе, беря так же, как и отдавая. Ее руки обвили мою шею, когда моя хватка усилилась. Наши языки танцевали синхронно, углубляясь, в то время как губы беззастенчиво царапали друг друга, и комната наполнилась песнью удовольствия.
Потянувшись к подолу ее ночной рубашки, я приподнял его вверх.
Мэдлин остановила меня.
– Это не разговор. Я не знаю, когда у нас будет еще один шанс поговорить. Ты сказал, что хочешь поговорить.
– Сначала я собираюсь заняться любовью со своей женой, а потом, когда оба будем удовлетворены, мы поговорим.
Ее глаза широко раскрылись.
– Это не прозвучало как вопрос.
На этот раз я приподняла ночнушку.
Теперь ее тело было прикрыто лишь небольшим треугольником черного кружева. Когда мой взгляд переместился вверх, я заметил ее круглые груди, темнеющие ареолы и напрягшиеся соски. Мое шипение наполнило воздух. Когда наши глаза, наконец, встретились, ее глаза были расплавлено-зелеными, наполненными тем, что, как я надеялся, было желанием.
– Это был не вопрос, – сказал я, беря ее за руку, – но это не значит, что ты не можешь сказать «нет».
– Нет.
Мы оба замерли, когда я повторил односложное слово.
– Нет.
– Нет, я не хочу этого говорить. Я тоже тебя хочу.
Одним махом я поднял ее с пола. Отнеся ее к откинутым покрывалам, я опустил ее на простыню. Взявшись за завязку в ее волосах, я осторожно потянул ее, высвобождая длинные черные локоны.
– Ты такая чертовски красивая.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя такой.
– Это то, что ты должна чувствовать каждый чертов день.
Ее меланхоличная улыбка содержала боль, которую я не понимал и не мог идентифицировать.
– Мэдди, поговори со мной.
Она покачала головой.
– Не сейчас. Делай то, что ты сказал собираешься сделать.
Займись любовью с женой.
Моя улыбка стала шире, когда я расстегнул запонки, положив их в карман брюк, расстегнул рубашку, снял с плеч и бросил на пол. Перед моими ботинками последовали пояс и брюки. Хотя боксеры все еще были на месте, эрекция становилась все болезненнее, и, прижимаясь к шелку, это было трудно не заметить.