— То есть вы скрываетесь здесь от Вороновых? — не скрывая насмешки, спросил Куликов.
— Именно так, — обескураженный его тоном, ответил я. — Пока они уверены, что я погиб, я в безопасности.
— Петр Аркадьевич, — уже безо всякой паузы между именем и отчеством сказал Куликов, — они уверены в обратном. У каждого княжеского рода есть артефактное фамильное древо со всеми живыми носителями княжеской крови. И если вы оттуда не пропали, то Вороновы в курсе, что вы живы. Если, конечно, это именно они заказывали покушения на вас.
— Вот черт! — не удержался я. — Выходит…
— Выходит, вы лишились семьи, не получив ничего взамен, — жестко сказал Куликов. — Юрий Владимирович Беляев мог бы обеспечить вашу защиту.
— Он и без того очень много для меня сделал, — ответил я. — Было бы несправедливо сваливать на него проблемы, связанные с первым мужем его супруги. Я разберусь сам.
— Ох уж эта молодость… — насмешливо сказал Куликов. — Глупо не использовать возможности семьи.
— Но и подставлять семью под удар нельзя.
Он кивнул, соглашаясь, отпил чай и тоже поморщился. Возможно, лично ему здесь подавали что-то поприличней, а сейчас он распорядился на меня не тратиться, но страдал и сам.
— Итак, Петр Аркадьевич, что вы собираетесь делать?
— Зависит от того, можно ли получить с упомянутого вами артефакта информацию о том, где я нахожусь.
— У артефакта нет такой функции, искать вас будут по старинке.
— Тогда задержусь в Дугарске и получу профессию артефактора, по возможности параллельно усиливаясь как боец, Василий Петрович. Если, разумеется, в ваших планах нет передать информацию обо мне Вороновым.
Спросил я прямо, потому что Куликов не похож на интригующего за спиной. И если он заявит, что не будет хранить мое пребывание здесь в тайне, придется срочно линять. Конечно, я уже прижился в Дугарске, обзавелся знакомствами и кое-каким имуществом, но лучше остаться без дома, чем без головы.
— В моих планах такого нет. Ни с прошлым князем, ни с нынешним мы в дружеских отношениях не состоим. Врагами нас не назвать, нет. Скорее речь идет о некой постоянной напряженности.
Куликов отпил из чашки, скривился и окончательно отодвинул ее в сторону.
— Не буду скрывать, Петр Аркадьевич, что ситуация в городе не просто опасная, а становится опасней с каждым днем. Если история с глубинником правдива, то Дугарск вскоре накроет зона.
— Коломейко нам пообещал вести занятия до лета.
— В таком случае раньше он не уедет. Разве что выдаст всем слушателям бумагу об обучении, — усмехнулся Куликов. — Если не секрет, Петр Аркадьевич, где вы взяли деньги на обучение и покупку дома?
— Я же говорил, Василий Петрович, на меня дважды нападали наемные убийцы. Вот с них и получил первоначальный капитал.
Куликов недоверчиво усмехнулся, а потом захохотал.
— Говорите, с собственных убийц деньги сняли? Любо, Петр Аркадьевич. Уважаю.
— Но они уже все растрачены.
Я тяжело вздохнул, но Куликов не проникся.
— Если вы рассчитываете, Петр Аркадьевич, что я аннулирую сделку по продаже воробьевского имущества, то зря. Эта тысяча уже расписана на нужды княжества. Единственное, что могу пообещать: информировать вас о любых новых лицах, которые раньше в Дугарске не появлялись. В знак признательности за поддержку нашего княжества.
— Благодарю, Василий Петрович, эта информация будет для меня очень полезной.
И не просто полезной, а жизненно необходимой: сейчас в Дугарске посторонних не могло быть — слишком опасно само нахождение в городе. Приезжали только по делу, стараясь не задерживаться.
— А нам, Петр Аркадьевич, очень полезен собственный механик. Собственно, в княжестве вы остались один.
Последнее Куликов сказал весьма грустно, вспомнив, что и от княжества у него, считай, ничего не осталось.
— Я надеюсь, что все изменится, и моя инвестиция в воробьевское имущество окажется не напрасной, Василий Петрович, — подбодрил я его.
— Как вы сказали? Инвестиция? — он опять рассмеялся, но не обидно. — Хорошо, Петр Аркадьевич, раз уж мы все выяснили, можете быть свободны.
Мы попрощались, и я вышел из княжеской конторы. Идти на занятия Коломейко смысла не было. Все равно оно уже почти закончилось, а чуть позже ко мне придет Прохоров и расскажет, о чем там говорилось.
Поэтому я решил зайти к Демину, вернуть свои контейнеры. Тот моему приходу обрадовался.
— Петр, забрал у нас всё алхимик-то. Твоя доля. — Он протянул мне вексель на предъявителя на сумму аж в две тысячи рублей и продолжил: — На Мятное мы завтра пойдем. Не хошь с нами-то?