— Два дня — это хорошо, а вот то, что денег на доплату нет — это плохо.
— Увы, ссуды тем, кто ходит в зону, не дают, только под обеспечение, каковым недвижимость в Дугарске не считается.
— Алексей Фомич, если мы пообещаем при открытии следующего искажения нос не показывать наружу, возможен ли пересмотр княжеского решения?
— А если искажение опять откроется в вашем доме, Петр Аркадьевич? У вас здесь явно аномальная зона. Мы не можем согласиться на такой риск.
Он пожелал хорошего дня, что в свете принесенного им сообщения выглядело форменным издевательством. Если уж им так важно было собрать тварей в одном месте, могли бы ночью все светящиеся пятна сгрести и вывалить там, где это было бы удобнее для уничтожения.
— Только же все наладилось, — проворчал Прохоров. — И нате вам. Это княжеский произвол. Че делать будешь?
— Схожу в контору, узнаю, что можно купить. Вдруг вариант получше найду.
— Куда уж получше? В другом месте столько не набьем, — вздохнул Прохоров. — За ночь пятьдесят рубликов на двоих — хорошо же?
— Посмотрю что-нибудь с сараями.
Я глянул на соседский, который в свете новой княжеской политики больше интереса не представлял, взял часы Истомина, чтобы занести по дороге, и пошел в контору, раздумывая, где взять недостающие на покупку деньги. Выходило, что только занять у Демина, но я артели и без того уже круглую сумму должен, которая не факт, что погасится с проданных частей музыкантши. Скромнее нужно быть в своих желаниях — тогда бы сейчас при мне были деньги. Зато не было бы части навыков. И как здесь выдерживать хоть какой-то баланс, если нужно все, и вчера?
Первым делом я завернул в гостиницу, чтобы не держать при себе дорогие часы. Истомина я застал, он мне даже обрадовался, правда, первым делом спросил:
— Деминская артель вернулась?
— Не знаю, Виктор Алексеевич. Я принес вам часы. Они работают. Я их почистил и заменил пружину, в результате часы получили бонус автоподзавода.
— Да что вы говорите? Поразительно. Не ожидал, признаться, хотя мне и говорили, что вы талантливый механик. Но вы столь молоды, что совершенно непонятно, где вы набрались опыта.
— Ремонтирую все подряд, вот опыт и растет.
Истомин работой оказался столь доволен, что к оговоренной сумме прибавил рубль. Можно сказать, положил начало моему накоплению на новый дом. Поневоле пожалеешь, что вчера высунулись с Прохоровым — не выступи мы столь удачно, нас бы с обжитого места не поперли. Но здесь, как говорится, русский мужик задним умом крепок.
В контору я заходил с похоронным настроением.
— Добрый день, Петр Аркадьевич, а я вас уже жду, — радостно сказал мне делопроизводитель. — Документики уже готовы-с. Вам осталось только подписать.
Вариантов, конечно, у меня не было — все равно из дома выставят через два дня, а так хоть деньги заплатят. Но договор купли-продажи я прочитал от начала и до конца. Лазеек не нашел — придется жилье срочно освобождать.
Подпись я ставить не торопился, спросил:
— А что взамен предложите? Не хочется выселяться на улицу. Там иногда твари по ночам бегают, да и холодно уже.
Он рассмеялся хриплым каркающим смехом.
— А и предложу-с, Петр Аркадьевич. Прекрасный вариант предложу-с. Вы же хотели хороший отапливаемый сарай? Так вот, он там есть. Прошлый раз я вам этот вариант не предлагал, так как владелец дома категорично указал, что сдавать не согласен ни целиком, ни по частям. Только продавать. А буквально вчера пришло от него письмо с очередным уведомлением о снижении цены. Стоит этот вариант всего четыреста рублей — сущие копейки для капитального кирпичного дома с садом.
— Четыреста рублей — это не копейки, и сад мне точно не нужен.
— А вы гляньте, Петр Аркадьевич. Домик-то хорош. Вдруг понравится?
— Нет разницы, понравится он мне или нет, если речь идет всего о паре месяцев. Я бы лучше снял дом.
— С этим нынче проблема, Петр Аркадьевич, — недовольно ответил делопроизводитель. — Вот все домовладения, где можно снять от спального места до комнаты. Домов нынче к сдаче нет.
Он выложил передо мной папку, в которой на отдельных листах были предложения от собственников. Койкоместа отпадали сразу — мне с моими секретами соседей не надо. Мне и Прохорова выше крыши. Оставались только комнаты. Но вот незадача: на всех листочках с комнатами были приписки: «кроме лиц, занимающихся алхимией и артефакторикой».
— При поступлении Коломейко говорил о возможности заселения в пансион, — припомнил я.
— Агриппины Кузьминичны? Так уехала она. Постояльцев в этом году почти не было, поскольку к ней обычно как раз ученики обоих артефакторов селились, а в этом году их очень мало, и все не у нее живут. Она закрыла дом и уехала. Ее дом тоже продается, но он вас заинтересует вряд ли. Большой слишком.